Шырав

Шырав ĕçĕ:

курма (тĕпĕ: кур) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫынсемпе, ӗҫ хатӗрӗсемпе вӑрҫӑ ӗҫӗнче урӑх ҫӗрте — ҫав тӑкаксем фронта часах пулӑшу пама пултарнӑ ҫӗрте усӑ курма кирлине кӑтартса пани пирӗн гражданла тивӗҫ пулмӗ-ши?
Не является ли гражданским долгом нашим доказать, что людей и средства надо переключить на службу войне в другом месте, где все затраты принесут немедленную помощь фронту?

Иккӗмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Эпӗ сана кӗпӳне йӳле ярса, лучӑрканнӑ шӑлаварна пысӑк аттӑн вӑрӑм кунчи ӑшне чиксе ҫӳренине курма хӑнӑхнӑ.
Я привык тебя видеть в распахнутой рубахе, в мятых брюках, вправленных в здоровенные сапоги-вездеходы.

Пӗрремӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Александра Андреевна географие вӗренет, ӳкерчӗксем тума пуҫлать, музыкӑпа, театрпа, физкультурӑпа интересленме тытӑнать, пролетарски туризм ушкӑнне ҫырӑнать, часах Крым ҫурутравӗн кӑнтӑр хӗррисене курма килекенсемпе ҫӳрекен паллӑ экскурсовод пулса тӑрать.
Александра Андреевна изучала географию; училась рисовать, занималась музыкой, театром и физкультурой, она вступила в общество пролетарского туризма и вскоре стала известным экскурсоводом по южному берегу Крыма.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Ҫынсем курма пултараҫҫӗ вӗт?
Ведь люди могут увидеть?

Вуннӑмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Анчах эпӗ вӗсенчен пытанса пурӑнас мар, терӗм, ҫав кӳршӗсемпе мӗнле те пулин усӑ курма шут тытрӑм.
Мне хотелось не только замаскироваться, но и как-нибудь использовать это соседство.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Кашни минутрах ачасене будкӑри часовой курма пултарнӑ.
Каждую минуту ребят мог заметить часовой из будки.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Сеня амӑшне курма та пымасть.
Не явился Сеня и на свидание с матерью.

— Анчах эп ӑна ыран ҫеҫ курма пултаратӑп, — ответлет Володя.
— Я смогу увидеть его только завтра, — ответил Володя.

Семирханов темле майпа Георгий Яковлевич килтине пӗлнӗ те, кӳршӗ тесе, Долетовсем патне чирлӗ ҫынна кӑмӑл тӑвам пек пулса курма пынӑ.
Семирханов каким-то путем узнал о том, что Георгий Яковлевич дома, старик Имам сейчас же пришел к Долетовым по-добрососедски навестить больного.

Эпӗ тыткӑна лекнисене курма кайрӑм.
Я пошел поглядеть на пленных.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Манӑн вӑрттӑн ӗҫлеме хатӗрленӗ «секретлӑ» фондпа усӑ курма тиврӗ.
Мне пришлось расконспирировать свои «секретные фонды», приготовленные для подполья.

Доклад тума обком чӗнчӗ, унтан Мускава ЦК-на, унтан Вӑтам Азие ҫемьене курма кайрӑм.
Вызвали меня с докладом в обком, потом в Москву, в ЦК, потом поехал в Среднюю Азию повидаться с семьей.

Ҫав урамсемех вӑл хӑй ҫуркунне, Севастопольре пурӑннӑ чух курнӑ урамсемех, ҫав-ҫавах, ӗлӗкхинчен те тӑтӑшрах, ҫутӑсем чуласа иртеҫҫӗ, шилетнӗ, йынӑшнӑ сасӑсем илтӗнеҫҫӗ, аманнисем тӗл пулаҫҫӗ, батарейӗсем те, брустверӗсем те, траншейӗсем те ҫав-ҫавах, унчченхисемех; анчах та темшӗн халь кусем пурте салхуллӑрах пек, ҫав хушӑрах тата пурнӑҫ тени вӑйлӑнрах тапса тӑрать пек, — ҫуртсене ытларах шӑтӑкласа пӗтернӗ, чӳречесенче ӗнтӗ, Кушин ҫуртне (госпитале) шута илмесен, ҫутӑсем пачах курӑнмаҫҫӗ, хӗрарӑмсене курма ҫук, — халӗ ӗнтӗ унчченхилле пӗр хуйхӑ суйхӑсӑр тенӗ пек, пӗрре хӑнӑхнӑ пек пурӑнни мар, пур ҫӗрте те темӗскере йывӑррӑн кӗтни, ывӑнни, пурнӑҫ тӑвӑнса тӑни палӑрать.
Все те же были улицы, те же, даже более частые, огни, звуки, стоны, встречи с ранеными и те же батареи, бруствера и траншеи, какие были весною, когда он был в Севастополе; но все это почему-то было теперь грустнее и вместе энергичнее, — пробоин в домах больше, огней в окнах уже совсем нету, исключая Кущина дома (госпиталя), женщины ни одной не встречается, — на всем лежит теперь не прежний характер привычки и беспечности, а какая-то печать тяжелого ожидания, усталости и напряженности.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Юлташӑрсем килчӗҫ ав сире курма.
— Вот ваши товарищи пришли вас проведать.

11 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тен, эсир ӑна курма ӗлкӗретӗр-ха! сурансене ҫыхса янӑ ҫӗрте вӑл.
Может, вы его застанете, он на перевязочном пункте.

10 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Халь ҫине курни-илтнисем пӗрре те вӑл хӑй иртнӗ кунсенче, нумаях пулмасть курни-илтнисемпе ҫыхӑнса пымаҫҫӗ-мӗн: пысӑк та ҫутӑ паркетлӑ зал, экзамен залӗ, савӑнӑҫлӑ, ырӑ кӑмӑллӑ сасӑсем, юлташӗсен кулли, ҫӗнӗ мундир, юратнӑ патша, ӑна ӗнтӗ вӑл ҫичӗ ҫул хушшинче ялан курма хӑнӑхнӑ, ку патша куҫҫуле юхтарса сывпуллашнӑ чух вӗсене, эсир ман ачамсем тенӗ, — ҫапла ҫав, халь ҫине курнисем унӑн халичченхи илемлӗ те савӑнӑҫлӑ, ҫав тери ырӑ ӗмӗчӗсем патне питӗ сахал ҫывхараҫҫӗ.
Все, что он видел и слышал, было так мало сообразно с его прошедшими недавними впечатлениями: паркетная светлая большая зала экзамена, веселые, добрые голоса и смех товарищей, новый мундир, любимый царь, которого он семь лет привык видеть и который, прощаясь с ними со слезами, называл их детьми своими, — и так мало все, что он видел, похоже на его прекрасные, радужные, великодушные мечты.

Севастопольрен те, французсен лагерӗнчен те, ҫакна курма тесе, халӑх йӑтӑнса тухнӑ.
Из Севастополя и из французского лагеря толпы народа высыпали смотреть на это зрелище.

16 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Калугинпа полковник, хӑйсем ҫав тери аван ҫынсем пулсан та, хурланма мар, ҫавӑн пек ҫапӑҫӑва кашни кулленех курма хатӗр, вӗсемшӗн пулсан, кашни ҫапӑҫу хыҫҫӑнах ылтӑн хӗҫпе генерал-майор чинне илсе пултӑр.
Напротив, Калугин и полковник были бы готовы каждый день видеть такое дело, с тем чтобы только каждый раз получать золотую саблю и генерал-майора, несмотря на то, что они были прекрасные люди.

— Хӗрес памалла ӑна уншӑн, — терӗ юнкер, ҫак вӑхӑтра ҫапӑҫнине курма тесе офицерсемпе пӗрле крыльца ҫине тухса тӑнӑскер.
— Крест ей за это надо, — сказал юнкер, который вместе с офицерами вышел в это время на крыльцо посмотреть на перепалку.

6 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Сайра-хутра ут утланнӑ ординарец сиккипе иртсе кайни, аманнӑ ҫын нӑйкӑшса илни, аманнисене ҫӗклесе пыракансем утни, калаҫни илтӗнкелет, хушӑран, ҫине-ҫинех персе тӑнине курма тесе, крыльца умне тухса тӑнӑ ҫынсем хушшинче хӑраса ӳкнӗ хӗрарӑм калаҫнӑ сасӑ илтӗнсе каять.
Изредка слышался топот лошади проскакавшего ординарца, стон раненого, шаги и говор носильщиков или женский говор испуганных жителей, вышедших на крылечко посмотреть на канонаду.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика