Текст: Иккӗмӗш сыпӑк
Ҫӑлтӑр ҫинчен килнисемЗвездные пришельцы
Алӑк ҫумӗнчи кантӑк таткийӗ ҫине: «Заведующий щтделом проф. И. А. Давыдов», тесе ҫырнӑ.Шатров остановился перед дверью со стеклянной дощечкой: «Заведующий отделом проф. И.А. Давыдов», Шатров пысӑк коробкӑна тепӗр аллине куҫарса тытрӗ те, чеен кулса илсе, алӑка хыттӑн шаккарӗ.переложил в другую руку большую коробку, хитро усмехнулся и постучал. Хулӑм сасӑпа кӑмӑлсӑррӑн: «Кӗрӗр!» тени илтӗнчӗ, Шатров кабинета, яланхи пекех хӑвӑрт, кӑшт пӗшкӗнерех, куҫӗсене ҫамка айӗн йӑлтӑртаттарса кӗрсе тӑчӗ. Низкий голос недовольно рявкнул: «Да!» Шатров вошел в кабинет, по обыкновению быстро, слегка согнувшись и блестя исподлобья глазами.
— Ку вара япала-а! — мӗкӗрсе ячӗ алҫырӑвӗ пӑхса ларакан хуҫа, сиксе тӑрса.— Вот это да! — вскочил сидевший за рукописью хозяин. — Кӗтмен вӗт! — Никак не ждал! Шухӑшламан та! И не думал! Миҫе ҫул ӗнтӗ, тусӑм, пӗр-пӗрне курманни! Сколько лет, дорогой друже!
Шатров коробкине сӗтел ҫине хучӗ те, туссем хыттӑн ыталанса чуптурӗҫ.Шатров поставил коробку на стол, друзья крепко обнялись и расцеловались.
Типшӗм, вӑтам пӳллӗ Шатров Давыдовӑн темӗн пысӑкӑш кӳлепи ҫумӗнче пӗчӗкҫеҫҫӗ курӑнать.Сухой, среднего роста Шатров казался совсем небольшим рядом с громоздкой фигурой Давыдова. Туссем пӗр-пӗринчен нумай енӗпе пӗр пек пулман. Друзья во многом были противоположны. Питӗ пысӑк та илемлӗ кӗлеткеллӗ Давыдов хӑйӗн нервӑллӑ, вӑр-вар тата яланах кӑмӑлсӑр ҫӳрекен тусӗпе танлаштарсан чылай лӳппертерех те ырӑ кӑмӑллӑ пек туйӑнать. Огромного роста и атлетического сложения, Давыдов казался более медлительным и добродушным, в отличие от нервного, быстрого и угрюмого приятеля.
Давыдовӑн пичӗ ҫинчи тӗрӗс вырнаҫман сӑмси те, ҫӑра ҫӳҫ пӗрчисем айӗнчи сӗвек ҫамки те нихӑш енчен те Шатровӑнни пек мар. Лицо Давыдова, с резким, неправильным носом, покатым лбом под шапкой густых волос, ничем не походило на лицо Шатрова. Икӗ тусӑн куҫӗсем кӑна пӗр евӗрлӗ туйӑнаҫҫӗ: ҫутӑ та таса; вӗсем пурне те витӗр кураҫҫӗ, вӗсенче тарӑннӑн та ҫине тӑрса шухӑшлани палӑрать, вӗсем витӗр этемӗн вӑйлӑ та ҫирӗп чунне асӑрхатӑн. И только глаза обоих друзей, светлые, ясные и проницательные, были сходны в чем-то, не сразу уловимом, скорее всего — в одинаковом выражении напряженной мысли и воли, исходившем из них.
Давыдов Шатрова лартрӗ те, вара вӗсем иккӗшӗ туртса ярса, ҫырусенче ҫырса пӗлтереймен темиҫе ҫул хушшинче пухӑннӑ шухӑш-туйӑмсене хӑвӑрттӑн пӗр-пӗрне каласа пама тытӑнчӗҫ.Давыдов усадил Шатрова, оба закурили и стали оживленно обмениваться накопившимися за ряд лет впечатлениями, не высказанными в письмах. Юлашкинчен Давыдов хӑлха хыҫне пӳрнипе сӑтӑркаларӗ те ҫӳхе пальто кӗсйинчен чылаях пысӑк ҫыхӑ туртса кӑларчӗ. Наконец Давыдов погладил пальцами за ухом, встал и извлек из висевшего в углу пальто порядочный сверток. Вӑл ӑна саркаласа Шатров умне хучӗ. Он развернул его и положил перед Шатровым.
— Итлӗр-ха, Алексей Петрович, ҫийӗр тархасшӑн…— Слушайте-ка, Алексей Петрович, извольте съесть… Ан хирӗҫле! — сасартӑк кӑшкӑрса пӑрахрӗ вӑл, Шатров ҫиес килмест тесе аллипе кӑтартнине курса, вара иккӗшӗ те кулса ячӗҫ. Не возражать! — вдруг зыкнул он на протестующий жест Шатрова, и оба рассмеялись.
— Йӑлтах хӗрӗхӗмӗш ҫулхи пек, — терӗ Шатров савӑнӑҫлӑн.— Совсем как в сороковом! — развеселился Шатров. — Каллех ҫиме манса кайнӑ-и? — Опять забыли съесть! Лекет вӗт ӗнтӗ? Попадет?
Давыдов ахӑлтатса кулса ячӗ.Давыдов закатился хохотом:
— Киле кайсан, паллах, лекет, пулӑшсам, «хӗрӗхӗмӗшӗнчи» пекех ырӑ кӑмӑллӑ пулсам.— Попадет, если домой принесу. Будьте добры, уважьте, «как в сороковом».
— Халех эпир ӑна, — тесе Шатров аллине хӑвӑрттӑн тӑсрӗ — ок!— Сейчас мы его! — двинул рукой Шатров — Ок!
— Паллах ӗнтӗ, «ок» тени те халичченхи пекех!— Ну конечно, и «ок» этот по-прежнему! Итлеме те сӑпайлӑ!.. Как приятно слышать!.. Итле-ха, Алексей Петрович, каяр-ха музее, ҫӗнӗ япаласем кӑтартатӑп… Слушайте, Алексей Петрович, пойдем в музей, покажу интересные новости… Сана валли ӗҫ пур… Есть для вас работа.
— Ҫук, Илья Андреевич, эпӗ вӗт сирӗн пата питӗ кирлӗ ӗҫпе килтӗм.— Нет, Илья Андреевич, у меня ведь очень важное дело. Сирӗнпе лайӑххӑн та тӗплӗн калаҫмалла, кунта сирӗн пуҫ кирлӗ. Нужно крепко потолковать с вами, нужна ваша голова. Вӑл лайӑх, тӗрӗс ӗҫлет… Она работает хорошо, без промаха…
Давыдов пӳрнипе йӗрлесе пырса алҫырӑвӗн юлашки йӗркисем патне ҫитрӗ те «Интереслӗ» — терӗ, ҫырса тултарнӑ хут листисене пуҫтарчӗ.— Интересно! — Давыдов провел пальцем по последней строчке рукописи и сложил исписанные листы.
— Аса килнӗ чух калам, сирӗн ҫырӑва эрне каялла илтӗм, хирӗҫ ҫырас тесе шутламан та-ха. — Кстати, письмо ваше получил неделю назад и еще не собрался ответить. Ырламастӑп… Не одобряю…
— Эпӗ ӳпкелешнисене ырламастӑр-и?— Не одобряете моих жалоб? Пурнӑҫ саманчӗ йывӑр, — терӗ Шатров, айӑплӑ ҫын пекрех именсе. Минута жизни трудная, — слегка смутился Шатров. — Эпӗ сирӗнтен пӗр философилле идея вӗреннӗччӗ, вӑл мана час-часах пулӑшать… — Я позаимствовал у вас одну философскую идею, которая часто мне помогает. Анчах ӑна пурнӑҫа кӗртме вӑйлӑ чун кирлӗ. Но для ее применения надо иметь некоторую силу духа. Манӑн авӑ ҫемҫелесси те пулкалать. А бывает, что ослабеешь…
— Мӗнле идея тата вӑл?.. — ӑнланаймасӑр ыйтрӗ Давыдов.— Какую такую идею? — недоуменно спросил Давыдов.
— Вӑл мӗнпурӗ пӗр магически сӑмах кӑна: «нимӗн те мар».— Она выражается только одним магическим словом «ништо». Мана ҫав сирӗн «нимӗн те мар» сӑмахӑр вӑрҫӑ вӑхӑтӗнче час-часах кирлӗ пулаканччӗ, анчах эпӗ ӑна пурнӑҫа кӗртсех ҫитерейместӗм. Мне так часто не хватало вашего «ништо» в военные годы…
Давыдов чарӑнмасӑр ахӑлтатса кулчӗ-кулчӗ те сывлӑшне аран ҫавӑрса ячӗ.Давыдов захохотал и, отдышавшись, еле выговорил:
— Шӑп та шай «нимӗн те мар».— Именно «ништо»! Малалла ӗҫлеме пуҫлӑпӑр. Будем работать дальше. Паллах ӗнтӗ, йывӑрлӑхсем пулаҫҫӗ. Оно, конечно, бывает трудно. Науки пирӗн ытла та тӑрмашуллӑ: кунта ҫӗр чавса шырасси те, калама ҫук пысӑк коллекцисем те, тем тӗрлӗ йывӑр ӗҫсем те — ӗҫлекенсем вара сахал, пачах сахал. Наука наша очень хлопотна — тут и раскопки, и огромные коллекции, и сложная обработка, а работников совсем мало. Вӑхӑта усӑсӑр сая яма тивет, ниме тӑман япаласем ҫине те пӑхмалла… Приходится непродуктивно тратить время, смотреть за пустяковыми вещами… Анчах сирӗн манпа кирлӗ ӗҫ ҫинчен калаҫмаллаччӗ-ҫке. Но у вас ведь был важный разговор. Эпӗ, авӑ, калаҫӑва урӑх ҫӗрелле пӑрса ятӑм. А я отклонился в сторону.
— Калаҫу халичченхи пек мар, тӗлӗнмеллерех пулать.— Разговор будет необыкновенный. Манӑн алӑра — ӗненмелле мар, нимӗн чухлӗ те ӗненмелле мар япала пур, ҫавӑнпа та эпӗ ӑна сирӗнсӗр пуҫне урӑх никама та калама хӑяйман пулӑттӑм. У меня в руках — невероятное, настолько невероятное, что я никому, кроме вас, не решился бы сказать о нем.
Хальхинче ӗнтӗ Давыдов чӑтӑмсӑррӑн хускалкалама тытӑнчӗ.Наступила очередь Давыдова выказать нетерпение. Шатров кабинета кӗнӗ чухнехи пек чеен кулкаласа илчӗ те пакетне салатса ун ӑшӗнчен сара картонран тунӑ, китай иероглифӗсемпе тата почта штемпелӗсемпе илемлетнӗ тӑваткӑл пысӑк коробка кӑларчӗ. Шатров хитро улыбнулся, как при входе в кабинет, и, развернув свой пакет, извлек из него большую кубическую коробку из желтого картона, украшенную китайскими иероглифами и почтовыми штемпелями.
— Илья Андреевич, эсир Тао-Лине астӑватӑр-и?— Вы помните Тао Ли, Илья Андреевич?
— Паллах!- Конечно! Вӑл Китайри питӗ пултаруллӑ ҫамрӑк палеонтолог.Это молодой китайский палеонтолог, очень способный. Пин те тӑхӑрҫӗр хӗрӗхӗмӗш ҫулта экспедицинчен таврӑннӑ чухне фашистла бандӑсем вӗлернӗ. Убит в тысяча девятьсот сороковом году фашистскими бандитами при возвращении из экспедиции. Ирӗклӗ Китайшӑн пуҫне хунӑ! Погиб за свободный Китай.
— Пит тӗрӗс.— Совершенно верно. Эпӗ унӑн хӑшпӗр материалӗсем ҫинчен ҫыраттӑм, унпа ҫыру ҫӳрететтӗмӗр. Я описывал некоторые его материалы, состоял с ними в переписке. Вӑл пирӗн пата килесшӗнччӗ… Он собирался приехать к нам… Анчах эпир, ав, тӗл пулаймарӑмӑр та кӗскен каласан, вӑл хӑйӗн юлашки экспедицийӗнчен ман валли пӗр питӗ тӗлӗнмелле посылка ярса панӑччӗ. Так мы и не встретились, короче говоря, из своей последней экспедиции он прислал мне посылку с необычайно любопытной вещью. Вӑл посылка акӑ, сӗтел ҫинче. Посылка эта вот, на столе. Ун ӑшӗнче пысӑк ҫырура тӗплӗн ҫырса пӗлтерӗп, тесе ҫырнӑ записка. При ней короткая записка с обещанием подробного письма, Вӑл ҫав ҫырӑва ҫырма ӗлкӗреймерӗ. написать которое ему не удалось. Ӑна Чунцине кайнӑ чухне Сычуаньре вӗлернӗ. Его убили в Сычуани, на пути в Чунцин.
— Экспедицинче ӑҫта пулнӑ вӑл? — ыйтрӗ Давыдов.— А где он был в экспедиции? — спросил Давыдов.
— Сикан провинцинче.— В провинции Сикан.
— Ну-ну-у!— Ну и ну! Ӑҫта кӗрсе кайнӑ вӑл. Однако забрался!.. Тӑхта-ха, ку вӑл — Гималай ҫавракӑшӗн хӗвелтухӑҫӗнчи вӗҫӗпе Сы-чуань тӑвӗсем хушшинчи сӑрт варри вӗт-ха.. Погодите — это горный узел на восточном конце Гималайской дуги, между нею и Сычуаньскими горами… Пржевальский ҫитме ӗмӗтленнӗ чаплӑ та паллӑ Кам — вӑл та ҫавӑнтах вӗт! Да ведь знаменитый Кам, куда стремился Пржевальский, — это тоже там!
Тусӗ ҫине Шатров ырласа пӑхрӗ.Шатров одобрительно посмотрел на друга:
— Сана географи ыйтӑвӗсемпе ҫӗнтерме ҫук иккен.— Ей-ей, в географии с вами не потягаешься! Эпӗ алӑри карттӑпа та аран-аран тупрӑм. Я только с картой в руках разобрался. Кӑм вӑл Си-канан ҫурҫӗр-хӗвеланӑҫ пайӗ, сӑмах майӑн каласан, Тао-Ли шӑп Камра, унӑн хӗвелтухӑҫ енчи Энь-Да районӗнче тӗпчесе ҫӳренӗ. Кам — это северо-западная часть Сикана, и, между прочим, Тао Ли вел исследования именно в Каме, на востоке его, в районе Энь-Да.
— Паллӑ, паллӑ.— Ясно, ясно. Кӑтартӑр-ха, мӗн япала унта сирӗн. Показывайте, что у вас за штука. Вӑл вырӑнсенчен темӗн те кӗтме пулать! Оттуда можно ждать чего угодно!
Шатров коробка ӑшӗнчен ҫӳхе хутпа темиҫе хут чӗркенӗ япала кӑларчӗ, шатӑртатакан хутне сирсе уҫса, Давыдова ҫӗр айӗнчен чавса кӑларнӑ хытӑ шӑмӑ татки тыттарчӗ.Шатров извлек из коробки нечто завернутое в несколько слоев тонкой бумаги, развернул и подал Давыдову обломок твердой ископаемой кости, на первый взгляд бесформенной.
Давыдов йывӑр та шурӑ-кӑвак тӗслӗ формӑсӑр шӑмӑ таткине пӗр-икӗ хутчен ҫавӑркаласа пӑхрӗ те:Давыдов повернул раза два тяжелый светло-серый кусок и сказал:
— Мӗн тӗлӗнмелли пур кунта?— Что же тут особенно удивительного? Ҫӑткӑн динозаврӑн пуҫ купташкинчи хыҫалти пӗр пайӗ. Кусок затылочной части черепа крупного хищного динозавра.
Шатров шарламарӗ.Шатров молчал. Давыдов шӑмӑна тепӗр хут пӑхрӗ те сасартӑк майӗпен кӑшкӑрса илчӗ. Давыдов еще раз осмотрел кость и внезапно издал глухое восклицание. Шӑмӑ татӑкне сӗтел ҫине хучӗ те ҫап-ҫутӑ сарӑ ещӗкрен васкаса бинокулярнӑй лупа кӑларчӗ, штатива пӑрчӗ, тубуса ҫирӗплетсе лартрӗ. Положив обломок на стол, он поспешно вытащил из желтого полированного ящика бинокулярную лупу, выдвинул плечо штатива, прикрепил тубус. Профессорӑн сарлака ҫурӑмӗ прибор еннелле авӑннӑ, пысӑк аллисемпе динозавр шӑммине луппи айне хурса куҫӗсемпе вӑл окулярӑн икӗ кантӑкӗ витӗр шӑтарас пек пӑхать.Широкая спина профессора согнулась над прибором, он прильнул глазами к двойному окуляру, сунув под лупу свои большие руки с зажатой в них костью динозавра. Пӳлӗмре пӗр вӑхӑт хушши шӑп. Некоторое время в кабинете царило молчание. Шатров шӑрпӑк ҫутса ячӗ. Шатров чиркнул спичкой. Вара Давыдов тӗлӗннипе чарӑлса кайнӑ куҫӗсене бинокуляр ҫумӗнчен илчӗ. Давыдов поднял от бинокуляра расширившиеся от изумления глаза:
— Пулма пултарайман япала!— Невероятно! Нимӗнпе те ӑнлантарса пама пултараймастӑп. Не могу подыскать объяснение! Пуҫ купташкине шӑп хулӑн вырӑнтан шӑтарнӑ. Череп пробит насквозь в самой толще кости. Шӑтӑкӗ ытла та пӗчӗк пулнӑ пирки ӑна ниепле те пӗр-пӗр чӗрчун мӑйракипе е шӑлӗпе шӑтарнӑ тесе калама май ҫук. Отверстие настолько узко, что не могло быть сделано рогом или зубом какого-нибудь животного. Ҫак шӑтӑк некроз е шӑмҫиен чирӗсем хыҫҫӑн юлнӑ пулсан, унӑн хӗррисенче чир паллисем курӑннах пулӗччӗҫ. Если бы это была болезнь — некроз, костоеда, — тогда края имели бы следы болезненных изменений. Ҫук, ку шӑтӑка персе шӑтарнӑ! Нет, это отверстие было пробито! Динозавр чӗрӗ чухне шӑтарнӑ! Пробито в живой кости! Нимӗн иккӗленмелли те ҫук, ҫаплах. Несомненно. Пуҫ купташкин икӗ енче те. Обе стенки черепа. Пульӑпа пенӗ пекех. Насквозь, точно пулей. Хам аташман пулсан, эпӗ пуля шӑтарнӑ тесех калӑттӑм, анчах вӑл ухмахла пакӑлтатни кӑна… Да, если бы это не было бредом, я сказал бы, что пулей… Тепӗр тесен, шӑтӑкӗ ҫаврака мар вӗт, тӑрӑхла ҫаврака-ҫке, касса кӑларнӑ пекех, вара кайран шӑмӑ сипленсе пынӑ тапхӑрта ҫемҫе тӑпрапа хытса ларнӑ. Впрочем, нет, отверстие не круглое — это овальная узенькая щель, точно вырезанная и потом уже, в процессе окаменения кости, заполнившаяся рыхлой породой.
Давыдов бинокуляр штативне тӗртсе ячӗ. — Давыдов отодвинул штатив бинокуляра.
— Халиччен эпӗ нихӑҫан та аташса, антрашса кур-ман, халӗ те тӑп-тӑр урӑ, ҫавӑнпа та ҫакна ҫеҫ калатӑп: пулма пултарайман, тӗлӗнмелле япала. — Поскольку я не склонен был до сих пор к бредовым видениям и явно трезв, то могу лишь сказать — странный случай. Ӑнланмалла мар! Необъяснимый случай!
Вӑл Шатров ҫине сиввӗн пӑхрӗ.Он холодно посмотрел на Шатрова. Лешӗ коробка ӑшӗнчен иккӗмӗш пакет кӑларчӗ те каллех хучӗсемпе шатӑртаттарма пуҫларӗ. Тот вытащил из коробки второй пакет, снова зашелестел бумагой.
— Эпӗ сире хирӗҫлеме пултараймастӑп, — терӗ майӗпен Шатров, — ку чӑнахах та тӗлӗнмелле япала, анчах лайӑхрах шухӑшласа пӑхсан, ҫав шӑтӑк мӗнле пулса кайнине темиҫе тӗрлӗ те ӑнланма пулать.— Я не могу спорить с вами, — медленно сказал Шатров, — это действительно случай, и если хорошенько подумать, то можно найти ему даже не одно объяснение. Анчах ҫавӑн пекех иккӗмӗш япала сирӗн иккӗленӳллӗ шухӑшӑра сирсе ярӗ. Но второй такой же случай заставит вас отказаться от сомнений. Акӑ вӑл, иккӗмӗшӗ — ок! Вот он, второй случай! Ок!
Давыдов умӗнчи сӗтел ҫине лаптак, хӗррисенчен катӑлса пӗтнӗ шӑмӑ тухса выртрӗ.На стол перед Давыдовым легла вторая кость — плоская, с изломанными краями.
Давыдов пирус тӗтӗмне антӑхсах шалалла ӗмсе ҫӑтрӗ пулмалла та кӗренленсе кайсах ӳсӗрме тытӑнчӗ.Давыдов затянулся, должно быть, очень глубоко папиросой, побагровел и закашлялся.
— Ҫӑткӑн динозаврӑн сулахай хул калакӗн катӑкӗ — терӗ Шатров, тусӗн хулӗ урлӑ кармашса, — анчах леш пуҫ купташки урӑх чӗрчунӑн.— Обломок левой лопатки хищного динозавра, — говорил Шатров, склоняясь через плечо приятеля, — но не того животного, чей череп. Ку — унтан ватӑрах тата пысӑкрах индивид… Это более старый и крупный индивид…
Хӑватлӑ ящерӑн хул калакӗ ҫинчи тӑрӑхла шӑтӑка куҫӗсемпе пӗр хӑпмасӑр пӑхса, Давыдов пуҫне сулчӗ.Давыдов кивнул головой, не отрывая глаз от маленького овального отверстия в костяной пластине — обломке лопатки могучего ящера.
— Пуҫ шӑмминчи пекех, ҫавӑн пекех! — хумханса пӑшӑлтатрӗ вӑл, пӳрнипе шӑтӑк хӗрри тавра сӑтӑрса ҫаврӑннӑ май.— То же самое, то же самое! — взволнованно шептал он, водя пальцем по краю загадочного отверстия.
— Халӗ Тао-Ли записки, — терӗ Шатров, хӑй савӑннине пытарса.— Теперь записка Тао Ли, — методически продолжал Шатров, скрывая радостное торжество.
Ӑна ҫак япалана пӗрре курса тӗпчесе пӗлнӗ хыҫҫӑн иккӗмӗш хут курнӑ чухне хӑйне тыткалама ҫӑмӑлтарах пулнӑ.Ему, уже пережившему потрясающее значение открытия, было легче сохранять хладнокровие.
Пӳлӗмре, вырӑс чӗлхи вырӑнне акӑлчан чӗлхинчи сӑмахсем илтӗнме пуҫларӗҫ.Вместо плавной русской речи в кабинете зазвучали отрывистые английские слова. Вилнӗ ученӑй кӗскен пӗлтернине Шатров майӗпен вуларӗ: Шатров медленно прочитал короткое сообщение погибшего ученого:
— «… Энь-Да патӗнчен хӗрӗх миль кӑнтӑрарах, Меконг шывӗн сулахай енчи юпписен системинче, эпӗ пӗр пысӑк айлӑма пырса тухрӑм, халӗ ӑна Чжу Чже-Чу юханшывӗн айлӑмӗ йышӑннӑ.— «…В сорока милях к югу от Энь-Да, в системе левых притоков Меконга, я наткнулся на обширную котловину, ныне занятую долиной реки Чжу-Чже-Чу. Ку вӑл — сӑртсем хушшинчи путӑк, грабен, третичнӑй эпохӑри лавӑпа тулса ларнӑскер. Это межгорная впадина, залитая покровом третичной лавы.
Ҫав лава сийне юханшыв ҫурса касса кайнӑ ҫӗрте вӑл мӗнпурӗ те вӑтӑр фут хулӑнӑш ҫеҫ пулни палӑрать.Там, где ущелье реки прорезает насквозь лавовый покров, видно, что он всего в тридцать футов мощности.
Лава айӗнче питӗ нумай динозавр шӑммисем кӑпӑш хӑйӑрпа хутӑшса выртаҫҫӗ. Под ним лежат рыхлые песчаники, содержащие множество костей динозавров. Вӗсен хушшинче эпӗ тӗлӗнмелле майпа сиенленнӗ шӑмӑсем тупрӑм. Среди которых я открыл образцы со странными повреждениями. Тупнӑ шӑмӑсенчен ытла та тӗлӗннипе, кунта чӑнах та йӑнӑш ҫуккине пӗлме шанчӑклӑ пултӑр тесе, вӗсенчен иккӗшне сире ярса паратӑп. Два из них я посылаю вам, пораженный своей находкой настолько, что мне необходима уверенность в том, что ошибки нет. Аманнӑ вырӑнсем пурте пӗр пек мар. Не все повреждения одного типа. Хӑшпӗр шӑмӑсем темӗн пысӑкӑш ҫӗҫӗпе каснӑ пек, анчах чӗрчунӗ чӗрӗ чухне, тӗрӗсрех, шӑп кӑна вилӗм килсе лекнӗ самантра, каснӑ пек туйӑнать. Есть образцы, в которых часть кости как бы срезана огромным ножом, но также, несомненно, по живой кости, до гибели животного, вернее — в момент ее. Эпӗ Чунцина ҫавӑн пек шӑмӑсем вӑтӑр ытла илсе каятӑп, вӗсене айлӑмра тӗрлӗ вырӑнта пуҫтарнӑ, унта динозаврсен пӗтӗм скелечӗсем пурччӗ. Я везу в Чунцин более тридцати таких образцов, собранных в разных местах долины, где обнаружено большое количество динозавров, причем — их полных скелетов. Ӑҫтан илнине тӗрӗс ҫырнӑ, этикеткӑсем — шӑмӑсем ҫумӗнче. Этикетки с точными данными места — при образцах.
Ҫак посылкӑна сирӗн пата питӗ хыпаланса янӑ пирки, лайӑх ӑнлантаракан ҫыру та ҫыраймарӑм.Я настолько спешу отправить вам эту посылку, что не успел написать подробное письмо. Тӗплӗн сире эпӗ Сычуане лайӑх вырӑна ҫитсен ҫырса пӗлтерӗп…» Его я пошлю, когда вернусь в более комфортабельную обстановку в Сычуани…»
Шатров шӑпланчӗ.Шатров замолчал.
— Пӗтрӗ те-и? — тӳсеймесӗр ыйтрӗ Давыдов.— Все? — нетерпеливо спросил Давыдов.
— Пӗтрӗ.– Все. Вӑл тупнӑ япалан пӗлтерӗшӗ мӗн чухлӗ пысӑк, ҫырӑвӗ те ҫавӑн чухлех пӗчӗккӗ! Коротко настолько, насколько велико значение его находки.
— Тӑхтӑр-ха, Алексей Петрович, тӑна кӗме парӑр-ха!— Погодите, Алексей Петрович, дайте прийти в себя… Ку темӗнле тӗлӗк пулӗ. Это сон какой-то! Лӑпкӑн ларар та йӗркеллӗн сӳтсе-явар. Сядем спокойно и обсудим. Унсӑрӑн ман пуҫра пӗтӗмпех пӑтрашӑнса кайрӗ, ухмахлантӑм. А то у меня все в голове завертелось — одурел.
— Сире питӗ лайӑх ӑнланатӑп, Илья Андреевич.— Очень хорошо вас понимаю, Илья Андреевич. Тӳрех каламалла, учӗнӑя ҫак фактсенчен вывод тума пысӑк хӑюлӑх кирлӗ. Надо признаться, что ученому для выводов из этого факта требуется большая смелость. Халиччен ҫирӗпленсе ҫитнӗ мӗн-пур йӗркесене ҫӗмӗресси… Ломка всех установившихся представлений… Эпӗ хамӑн ӗҫсенче сирӗн пекех хӑюллӑ мар, анчах кунта эсир те аптраса ӳкрӗр. Я не так смел в своих работах, как вы, но тут и вы спасовали…
— Аван, атя хӑюллӑнрах сӳтсе-явар, кунта эпир иксӗмӗр ҫеҫ, лайӑх-ха, никам та икӗ паллӑ палеонтолог, ҫемҫерех каласан, ухмаха тухнӑ теме пултараймӗ.— Хорошо, давайте рассуждать смело, благо мы наедине и никто не подумает, что два палеонтологических кита, мягко выражаясь, рехнулись. Пуҫлатӑп! Начинаю! Ҫапла вара, ҫӑткӑн динозаврсене темӗнле хӑватлӑ хӗҫпӑшалпа вӗлернӗ. Итак, эти хищные динозавры были убиты каким-то могучим оружием. Унӑн шӑтарас хӑвачӗ хальхи пӑшалсенчен пысӑкрах пулнӑ пулмалла. Его пробивная способность, видимо, превосходила мощные современные ружья. Ун пек хӗҫпӑшала ӑсла, шухӑшлама пултаракан ҫын кӑна тума пултарать, ҫитменние тата культура енчен пысӑк шайра тӑраканскер. Такое оружие могло создать только мыслящее существо, вдобавок стоящее на высокой ступени культуры. Тӗрӗс-и? Верно?
— Нимӗн иккӗленмелли те ҫук. — Безусловно. Ergo — ҫын! — хушса хучӗ Шатров. Ergo — человек! — вставил Шатров.
— Ҫапла.— Да, именно так. Анчах вӑл динозаврсем меловӑй тапхӑр-та, калӑпӑр, ҫитмӗл миллион ҫул каялла пурӑннӑ. Но эти динозавры жили в меловом периоде — скажем, семьдесят миллионов лет назад. Пирӗн наукӑн пур факчӗсем те пӗр иккӗленмесӗр, ӗненмелле калаҫҫӗ: ҫын ҫӗр ҫинче пуҫласа чӗрчунсен аталанӑвӗн юлашки сыпӑкӗнче, утмӑл тӑхӑр миллион ҫул ӗлӗкрех пурӑнма пуҫланӑ, унтан шухӑшлама тата ӗҫлеме вӗренсе ҫитиччен темиҫе ҫӗр пин ҫул хушши выльӑхсем пек пурӑннӑ. Все факты нашей науки неопровержимо, несомненно говорят, что человек появился на Земле как одно из последних звеньев великой цепи развития животного мира шестьдесят девять миллионов лет спустя, да еще много сотен тысяч лет пребывал в животном состоянии, пока его последний вид не научился мыслить и трудиться. Вӑл вӑхӑтран маларах ҫынсем пулма пултарайман, техникӑпа хӗҫпӑшалланнӑ ҫынсем — пушшех те. Раньше человек возникнуть не мог, а человек, вооруженный техникой, — тем более. Ун ҫинчен шухӑшламалли те ҫук. Это абсолютно исключено. Ҫапла вара, вывод пӗрре ҫеҫ пулма пултарать: динозаврсене вӗлерекенсем ҫӗр ҫинче ҫуралман. Следовательно, вывод может быть только один: те, кто убил динозавров, не родились на Земле. Вӗсем урӑх тӗнчерен килнӗ. Они пришли из другого мира…
— Ҫапла, урӑх тӗнчерен, — терӗ ҫирӗппӗн Шатров.— Да, из другого, — твердо сказал Шатров. — Эпӗ те… — И я…
— Тӑхта-ха. — Погоди-ка. Халлӗхе пурте ӑнланмалла-ха. Пока еще все вразумительно. Анчах малалла ӑнланмалла мар пулса пырать. Но дальше уже становится невероятным. Астрономипе астрофизикӑри юлашки ҫитӗнӳсем ӗлӗкрех шутланӑ пек шутлама памаҫҫӗ. Последние достижения астрономии и астрофизики изменили старые представления. Урӑх тӗнчерен килекенсем ҫинчен нумай романсем ҫырнӑ. Много романов было написано на тему о пришельцах из других миров. Нумаях та пулмасть чылай ученӑйсем пирӗн хӗвел системинчи планетӑсем пекки урӑх ниҫта та ҫук тени тӗрӗс мар ӗнтӗ. Правда, еще недавние утверждения большинства ученых, что наша Солнечная система планет есть исключительное явление, ныне отвергнуты. Хальхи вӑхӑтра эпир ытти чылай ҫӑлтӑрсем те планетӑсен системине кӗнине пӗлетпӗр. Теперь мы имеем основание предполагать, что многие звезды имеют планетные системы. Тӗнче уҫлӑхӗнче ҫӑлтӑрсем виҫесӗр нумай пулнӑ май планета системисем те виҫесӗр нумай. И так как число звезд во вселенной бесконечно велико, то и число планетных систем чудовищно. Ҫапла вара, пурнӑҫ пирӗн Ҫӗр ҫинче кӑна тесе шутламалли те ҫук. Следовательно, считать дальше, что жизнь есть исключительная прерогатива Земли, не приходится. Пурнӑҫ ытти нумай планетӑсем ҫинче пур тесе хӑюллӑнах калама пулать. Смело можно сказать, что во Вселенной есть жизнь. Пур ҫӗрте те пурнӑҫ эволюцилле майпа аталаннӑ пирки ытти плантӑсем ҫинче те шухӑшлама пултаракан чӗрчунсем пур тесе хӑюллӑн ҫирӗплетме май пур… Можно утверждать не менее твердо, что повсюду жизнь проделывает путь эволюционного развития и, следовательно, вполне возможно появление мыслящих существ, все это так. Анчах ҫавӑнпа пӗрлех эпир чи ҫывӑхри плантӑсен системипе ҫӑлтӑрсем патне ҫитмелли хушӑ ытла та инҫе иккенне те пӗлетпӗр. Но в то же самое время мы знаем теперь, что расстояния до ближайших звезд с планетными системами чрезвычайно велики. Унта ҫитме ҫутӑ пайӑркин хӑвӑртлӑхӗпе ҫӗршер, пиншер ҫул вӗҫмелле, урӑхла каласан, секундӑра виҫҫӗр пин километр хӑвӑртлӑхпа вӗҫмелле. Настолько, что требуются десятки лет полета со скоростью светового луча, то есть трехсот тысяч километров в секунду. Чӗрчун — ытла та ачаш матери, ҫавӑн пек хӑвӑртлӑха вӑл чӑтма пултараймасть. Такая скорость недостижима по физическим законам ни для какого живого существа, уж больно они нежные. Пирӗн планета системинче Ҫӗрсӗр пуҫне Марспа Венера ҫинче кӑна пурнӑҫ пулма пултарать.А в нашей планетной системе, кроме нашей Земли, только Марс и Венера подают надежды. Анчах ӑна та шанма йывӑр. Но надежды слабые. Венера ҫинче ытла та вӗри, вӑл ерипен ҫаврӑнать, унӑн атмосфери ҫӑра, тата унта таса кислород та ҫук. На Венере слишком горячо, вращается она медленно, атмосфера ее густа и без свободного кислорода. Венера ҫинче пурнӑҫ аталанасси — темӗн ҫав, ҫапла вара унта шухӑшлама пултаракан пысӑк культурӑллӑ чӗрчунсем ҫук. Вряд ли жизнь смогла развиться на Венере, и совершенно исключено присутствие там мыслящих существ с высокой культурой. Ҫавӑн пекех Марс та. Так же и Марс. Унӑн атмосфери ытла та ҫӳхе, унта кислород та, ӑшӑ та сахал, Марс ҫинче пурнӑҫ пур пулсан та, вӑл питӗ начар тата асаплӑ кӑна. Его атмосфера слишком тонка и разрежена, тепла там мало, и если жизнь существует, то в каких-то бедных, угнетенных формах. Унта пирӗн Ҫӗр ҫинчи малтанхи пурнӑҫа тума пултарнӑ пек аталанусем пурри пирки эпӗ пӗрре те иккӗленместӗп. Я не сомневаюсь, что там нет буйной энергии развития жизни, которая на нашей Земле смогла выработать человека. Аякри пысӑк плантӑсем: Сатурн, Юпитер, Уран, Нептун — ҫав хӑрушӑ, сивӗ, тӗттӗм, Данте тамӑкӗн тӗпӗ евӗр тӗнчесем ҫинчен каламастӑп та. О далеких больших планетах я и не говорю: Сатурн, Юпитер, Уран, Нептун — это страшные миры, холодные, темные, как нижние круги Дантова ада. Илер, тӗслӗхрен, Сатурна — планета варринче скаласемлӗ ядро, вӑл йӗри-тавра хулӑм пӑрпа витӗннӗ. Возьмите, например, Сатурн — в центре планеты скалистое ядро, на котором лежит слой льда в десять тысяч километров толщиной. Планета радиусӗ утмӑл пин километра яхӑн. Радиус планеты около шестидесяти тысяч километров. Ҫав пӑра вара ҫирӗм пилӗк пин километр хулӑнӑш атмосфера хупласа тӑрать, унта — наркӑмӑшлӑ газсем: аммиак тата метан; ҫав атмосфера хӗвел ҫутине нихҫан кӗртмест. И все это окутано густой атмосферой в двадцать пять тысяч километров толщины, непроницаемой для солнечных лучей и богатой ядовитыми газами — аммиаком и метаном. Апла пулсан, ҫавӑн пек атмосфера айӗнче — ӗмӗр-ӗмӗрех тӗттӗм, ҫӗр аллӑ градус сивӗ, пӗр миллион атмосфера таран пусӑм… Значит, под такой атмосферой — вечный мрак при морозе в сто пятьдесят градусов и давлении в миллион атмосфер… Шухӑшлама та хӑрушӑ… И подумать страшно…
— Эсир каланинчен эпӗ хӑшне-пӗрне пӗлмен — терӗ Давыдова чарса Шатров, — сирӗн пекех, эпӗ те пирӗн хӗвел системинче шухӑшлама пӗлекеннисем, пирӗн пеккисем ҫук тесе шутлатӑп.— Я тоже думаю, — перебил Шатров, — что в нашей планетной системе нет собратьев нам по мысли. Эпӗ тата… И я…
— Ҫапла ҫав. – Да. Пирӗн планетӑсем ҫинче ҫук, аякри ҫӑлтӑрсен системисенчен вӗҫсе ҫитме май килмест. На наших планетах, следовательно, нет, а с далеких звездных систем прилететь невозможно. Апла пулсан, ӑҫтан килме пултарнӑ-ха вӗсем? Тогда откуда же могли взяться эти пришельцы? Акӑ мӗн ӑнланмалла мар! Вот в чем невероятность!
— Илья Андреевич, эсир мана итлесе пӗтереймерӗр!— Вы меня не дослушали, Илья Андреевич. Эпӗ наукӑн тӗрлӗ енӗсене сирӗн чухлех пӗлейместӗп пулин те, пӗтӗмӗшпе каласан, ҫавӑн пекех шутларӑм. Я хоть не обладаю вашей эрудицией в самых различных областях, но сообразил, в общем, то же самое. Ҫӑлтӑрсем куҫмасӑр тӑмаҫҫӗ-ҫке. Звезды ведь не неподвижны. Хамӑр галактикӑра вӗсем куҫаҫҫӗ, галактика хӑй те пӗтӗмӗшпех, ытти питӗ нумай галактикӑсем пекех таҫталла ҫаврӑнать. Внутри нашей Галактики они перемещаются, сама Галактика вращается да еще вся целиком куда-то движется, как и все великое множество других галактик. Темиҫе миллион ҫул хушшинче ҫӑлтӑрсем ҫывхарма та, уйӑрӑлса кайма та пултарнӑ… За миллионы лет могли происходить существенные сближения и расхождения звезд…
— Ҫук, ку пире пулӑшсах каяймӗ.— Ну, это вряд ли нам поможет. Галактика уҫлӑхӗ ытла та пысӑк пулнӑ пирки, пирӗн хӗвел системипе ытти системӑсем мӗн чухлӗ ҫывхарни практикӑра нульпа ҫеҫ танлашать. Ведь пространство Галактики настолько велико, что сближение именно нашей Солнечной системы с другими имеет вероятность практически нулевую. Тата мӗнле тупмалла-ха ҫав ҫӑлтӑрсен ҫулне? Да и как разгадать эти звездные пути?
— Ку та тӗрӗс, анчах ҫӑлтӑрсем ҫутҫанталӑк законне пӑхӑнмасӑр, ним йӗркесӗр ҫулсемпе куҫас пулсан ҫеҫ тӗрӗс.— И это верно, но верно лишь в том случае, если движения звезд не закономерны, не подчинены каким-то определенным путям. Анчах вӗсем закона пӑхӑнса куҫаҫҫӗ пулсан? А если они закономерны? Ҫав закон тӑрӑх куҫнине шутласа кӑларма май килсен? И если эту закономерность можно вычислить?
— Мм!.. — мӑкӑртатрӗ Давыдов.— М-м!.. — скептически промычал Давыдов.
— Юрӗ, эпӗ кутӑнлашса тӑмастӑп.— Ладно, я открываю свои карты. Ман ученик пулнӑ пӗр йӗкӗт, виҫҫӗмӗш курсран астрономи факультетне тарса кайнӑскер, хамӑр хӗвел системи галактикӑра ҫаврӑннине тӗпчесе интереслӑ та лайӑх теори шутласа кӑларнӑ. Один мой бывший ученик, сбежавший с третьего курса на математические науки, в астрономию, занялся вопросом движения нашей Солнечной системы в пределах Галактики и создал интересную, хорошо обоснованную теорию. Кӗскен калӑп. Буду краток. Пирӗн хӗвел системи галактика ӑшӗнче питӗ пысӑк эллипс орбити туса тӗнӗл тавра икҫӗр ҫирӗм миллион ҫулта пӗрре ҫаврӑнать. Наша Солнечная система описывает внутри Галактики огромную эллиптическую орбиту с периодом обращения в двести двадцать миллионов лет. Ҫав орбита, пирӗн галактикӑн ҫӑлтӑрлӑ «кустӑрмин» горизонталлӗ лаптӑкӑшӗнчен шутласан, кӑшт хӑяккӑнрах. Эта орбита несколько наклонена относительно горизонтальной плоскости — экватора звездного «колеса» нашей Галактики. Ҫавӑнпа та хӗвел планетӑсемпе пӗрле пынӑ тапхӑрта галактика «кустӑрмин» экватор тӳремҫийӗнче вырнаҫнӑ хура япалан сийне, тусанран тата хуҫӑлса-ванса хытнӑ материрен тӑраканскерне, касса ҫурса тухать. Поэтому Солнце с планетами в определенный период прорезает завесу черного вещества — пылевой и обломочной застывшей материи, — стелющуюся в экваториальной плоскости «колеса» Галактики. Вара вӑл центральнӑй облаҫсенчи ҫӑлтӑрсен ҫӑра системисем патне, калӑпӑр, Стрелец ҫӑлтӑрлӑхӗ патне ҫывхарать. Тогда оно приближается к сгущенным звездным системам некоторых областей. Ун пек чухне пирӗн хӗвел системи ытти паллӑ мар системӑсем патне ҫывхарма пултарать, вӗсен патӗнчен вара пирӗн Ҫӗр ҫине чӑнах та вӗҫсе каҫма май пур пек. А в этом случае возможно сближение нашей Солнечной системы с другими неведомыми системами, сближение настолько значительное, что перелет становится реальным…
Давыдов тусне пӗр хускалмасӑр итлесе ларчӗ, алли унӑн бинокуляр штанги ҫинче хускалмасӑр выртать.Давыдов, не шевелясь, слушал друга, рука его застыла на штанге бинокуляра.
— Теори ҫавӑн пек, — малалла калаҫрӗ Шатров.— Такова теория, — продолжал Шатров. — Эпӗ тин ҫеҫ хамӑн ученик вилнӗ ҫӗртен унӑн тетрадьне шыраса тупса таврӑнтӑм. — Я только что вернулся с места гибели своего бывшего ученика, где разыскал его рукопись. Вӑл хӗрӗх виҫҫӗмӗш ҫулта вилнӗ… — Он погиб в сорок третьем году… — Шатров калама чарӑнчӗ, пирус тивертрӗ.Шатров остановился, зажег папиросу. — Теори ҫавӑн пек пулма пултарнине кӑна кӑтартать, — вӑл уйрӑмӑнах «пулма пултарнине» сӑмаха пусса каларӗ, — анчах ҫав «пулма пултарать» тени «пулать» тенине пӗлтермест-ха. — Так, теория показывает нам только возможность, — подчеркнул он последнее слово, — но еще не дает права считать невероятное за реальный факт. Ҫапах та пӗр-пӗрне пачах пӑхӑнса тӑман икӗ тӗрлӗ сӑнав пӗр-пӗринпе ҫыхӑнса тӑраҫҫӗ пулсан, вара ку вӑл эпир тӗрӗс ҫул ҫинче иккенне пӗлтерет. Но когда мы видим сцепление двух совершенно независимых наблюдений, это показывает, что мы на верном пути. — Шатров илемлӗн тӳрленсе тӑчӗ те янахне ҫӳлелле ҫӗклерӗ. — Шатров картинно выпрямился и задрал вверх подбородок. — Манӑн ученик теорийӗнче тӳрех каланӑ: хӗвел системи галактикӑн тӗп пайӗнчи ҫӑра вырӑнсем патне ҫитмӗл миллион ҫула яхӑн ӗлӗкрех ҫывхарнӑ! — В теории моего ученика прямо сказано, что приближение Солнечной системы к центральным сгущениям ветви внутренней спирали Галактики произошло примерно семьдесят миллионов лет назад!
— Йӗкӗлтекен вӑй! — терӗ Давыдов хӑй вӑрҫнӑ чухне калама юратакан сӑмаха.— Ехидная сила! — Давыдов употребил свое излюбленное ругательство.
Шатров ҫӗкленӳллӗн малалла каларӗ:Шатров торжественно продолжал:
— Пӗр пулма пултарайман япала тепринпе ҫыхӑнсан, пулма пултаракан япалана тухать.— Одно невероятное, сцепившись с другим, превращается в реальное. Эпӗ ҫапла шухӑшлама пултаратӑп: меловӑй тапхӑрта пирӗн планета системи ҫынсем евӗр интеллектлӑ чӗрчунсем пурӑнакан тепӗр система патне ҫывхарнӑ, лерен вара ҫав интеллектлӑ чӗрчунсем пирӗн планета ҫине куҫнӑ. Я полагаю, что вправе утверждать: в меловом периоде произошло сближение нашей планетной системы с другой, неселенной мыслящими существами — людьми в смысле интеллекта, — и они переправились со своей системы на нашу. Океанра пӗр карап ҫинчен тепӗр карап ҫине каҫнӑ пек. Как с корабля на корабль в океане. Кайран вара, нумай вӑхӑт хушши иртнӗ хыҫҫӑн, ҫав карапсем пӗр-пӗринчен калама ҫук инҫене уйӑрӑлса кайнӑ. А затем в громадном протяжении протекшего времени эти корабли разошлись на неимоверное расстояние. Лешсем, урӑх ҫӑлтӑр ҫинчисем, пирӗн Ҫӗр ҫинче нумай пулман, ҫавӑнпа хӑйсем хыҫҫӑн палӑрмалла йӗрсемех хӑварайман. Они — те, с другой звезды, — были на нашей Земле недолго и не оставили поэтому заметных следов. Анчах вӗсем кунта пулнӑ, вӗсем тӗнче уҫлӑхӗнчи ҫӑлтӑрсем ҫине вӗҫме пиртен ҫитмӗл миллион ҫул малтан пурнӑҫлама пултарнӑ. Но они были, и они могли преодолевать межзвездное пространство за семьдесят миллионов лет до того, как мы также подошли к этому… Мӗн те пулсан хирӗҫлесе калама пултаратӑр-и? Имеете возражения?
Давыдов тӑчӗ, нимӗн шарламасӑр тусӗ ҫине пӑхрӗ те аллине тӑсса пачӗ:Давыдов встал, молча поглядел на друга и протянул руку:
— Алексей Петрович, зсир мана ӗнентертӗр.— Вы меня убедили, Алексей Петрович. Пурте ӑнланмалла мар-ха, ну, сӑмахран, мӗншӗн вара вӗсен уйрӑмӑнах пирӗн Ҫӗр ҫине, ҫӑлтӑрсемпе планетӑсем хушшинчи чи пӗчӗк планета ҫине лекмелле пулнӑ. Но не все еще ясно, ну, например, зачем им было попадать сюда, именно на нашу Землю, эту маленькую козявку среди звезд и планет? Тата та ыйтусем пур-ха, анчах чи тӗппи, ман шутпа, ӗнентермелле. Есть и еще вопросы, но основное, по-моему, достаточно убедительно. Илтмен, тӗлӗнмелле япала, анчах пулма пултарать. Неслыханно, невероятно, но реально. Мӗнле шутлатӑр эсир: ҫырса кӑларма юрать-и? Однако, как вы думаете, можно ли опубликовать?
Шатров пуҫне сулларӗ:Шатров замотал головой:
— Тем тусан та юрамасть!— Ни в коем случае! Васкани пӗтӗмпех пӗтерет. Поспешность убьет все. Уйрӑмах ҫакӑн пек япалана ниепле те васкатма юрамасть. Для такого открытия она недопустима.
— Тӗрӗс, тӗрӗс, тусӑм.— Верно, верно, друже. Мала чупса тухиччен кӗтни яланах ӑслӑрах пулать. Всегда умнее выждать, чем забегать вперед. Анчах пур енӗпе те хатӗрленсе ҫитсен кӑна кӗтме юрать. Но выждать подготовленными ко всему! Пирӗн ятарласах ӗнентерме пултаракан аргумент, леш Ленинградри «аргумент» пекки тупмалла. Необходимо добыть аргументы настолько веские, как наш «аргумент» в Ленинграде!
Шатров унччен хӑйсем пӗрле ӗҫленӗ чухне Давыдов пӳлӗмӗн кӗтессинче упранакан «аргумента» аса илчӗ.Шатров вспомнил «аргумент», который хранился в углу кабинета Давыдова во время их совместной работы.
Вӑл скелета тытса тӑракан каркасӑн тимӗртен тунӑ пысӑк тӗкки пулнӑ, Давыдов хӑйӗн тӳрккес тата темӗнпе те ннтересленме юратакан тусне тавлашса кайнӑ вӑхӑтра яланах ҫав тимӗр тӗкӗпе хӗртетӗп тесе хӑрататчӗ.Это была массивная железная стойка от каркаса скелета, которой Давыдов грозился вразумлять упрямого и увлекающегося друга при их постоянных спорах. Шатров ирӗксӗрех кулса илчӗ. Шатров невольно улыбнулся:
— Астумасӑр, астӑватӑп!— Как же, помню! Ҫакӑнтан пуҫланать те ӗнтӗ манӑн ӗҫӗн иккӗмӗш пайӗ. Отсюда и начинается вторая часть моего дела к вам. Эпӗ геолог мар, хир-вӑрман работникӗ мар — пӳлӗмре ӗҫлекен схимник кӑна. Я не геолог, не полевой работник — я кабинетный схимник. Ку ӗҫе вара сирӗнтен пуҫне урӑх никам та тума пултараймасть. А это предприятие под силу только вам и никому другому. Сирӗн авторитет… Ваш авторитет…
— Ха-ха! — Ха-ха! Пӗр сӑмахпа каласан, ҫӑлтӑрсем ҫинчен вӗҫсе килнисемпе динозоврсем ҫапӑҫнӑ вырӑна чавса пӑхмалла… Словом, надо раскапывать место побоища звездных пришельцев с динозаврами… Ну-и, ну! Ну и ну!
Давыдов шухӑша кайрӗ, унтан ерипен ҫапла каларӗ:Давыдов задумался, потом медленно заговорил:
— Интереслӑ вырӑн ҫав Сикан.— Интересное место этот Сикан. Пирӗншӗн, палеон тологсемшӗн, шуйттан пӗлет-и, мӗн кӑна ҫук унта. А для нас, палеонтологов, там ведь черт знает что! Эсир, паллах, пӗлетӗр ӗнтӗ, Алексей Петрович, унта вӑл вӑхӑтра, третичнӑй тапхӑр вӗҫӗнче, сӗтпе пурӑнакан вилсе пӗтнӗ чӗрчунсен авалхи форми те, ҫӗнӗ форми те пӗрлех пурӑннӑ. Вы знаете, конечно, Алексей Петрович, что там одновременно существовали в конце третичного периода древние и новые формы вымерших млекопитающих. Ҫӗр ҫинче хӑшпӗр вырӑнсенче вуншар миллион ҫул каялла вилсе пӗтнӗ чӗрчунсемпе нумаях пулмасть тухнӑ чӗрчунсен тӗлӗнмелле хутӑшӗ. Дикая смесь того, что в других местах Земли вымерло уже десятки миллионов лет назад, с тем, что недавно появилось. Хӑй, ҫав вырӑнӗ тата! — хӑпартланчӗ Давыдов. А самое то место! — воодушевился Давыдов. — Ҫӳллӗ юр сӑрчӗсем, сивӗ те типӗ пушӑ тӳремсӑртлӑхсем, вӗсен хушшинче — тропикри илемлӗ ӳсентӑрансемлӗ айлӑмсем. — Высокие снеговые горы, холодные плоскогорья, сухие и пустынные, а между ними — глубочайшие долины с роскошной тропической растительностью. Ялсене уйӑракан, иртсе ҫӳреме май ҫук тӗпсӗр авӑрсем. Непроходимые пропасти, разделяющие селения. Пӗр ялтан тепӗр ял патне, калӑпӑр, икӗ километр, анчах вӗсен хушшинче тӗлӗнмелле тарӑн айлӑм, ҫав ялсенчи ҫынсем вара, пӗр-пӗрне аякран курма пултараҫҫӗ пулин те, нихӑҫан та хирӗҫ пулаймаҫҫӗ. От одной деревеньки до другой, скажем, два километра, но между ними лежит чудовищно глубокая долина, и жители этих двух селений никогда не встречаются друг с другом, хотя и могут видеть соседей издалека. Наукӑшӑн паллӑ мар, тӗлӗнмелле тискер кайӑксем пурӑнаҫҫӗ ҫав айлӑмри чӑтлӑх вӑрмансенче, ҫӳлте вара сивӗ, тӑман вӗҫтерет. Странные, неизвестные еще науке звери живут в густых лесах, на дне долин, а наверху воют холодные бури. Унта Индин, Китайӑн, Сианӑн чи пысӑк юхан-шывӗсем пуҫланаҫҫӗ: Брамапутра, Янцзы, Меконг. Там начинаются величайшие реки Индии, Китая, Сиама — Брамапутра, Янцзы, Меконг. Тӗлӗнмелле вырӑн. Изумительное место! Анчах шухӑшласа пӑхнӑ-и эсир Тибета, Индие, Сиама, Бирмӑна тата Китая пӗрлештерекен ҫак вырӑнсем ҫинчен? Но представляете себе этот стык Тибета, Индии, Сиама и Бирмы? Ха-ха! Ха-ха! Пирӗн «туссем» унта большевик-ученӑйсене кӗртӗҫ-ши вара?Разве империалисты пустят туда ученых-коммунистов? Тӑшманла дипломатипе политикӑлла анра-сурӑхсем пуҫпулса, хуҫаланса тӑракан ҫӗре ӑҫтан кӗрӗ ӗнтӗ наука! — Где уж пытаться науке проникнуть туда! — Давыдов авалхи пысӑк сехет туртса кӑларчӗ.Давыдов вытащил огромные старые часы. — Халӗ иккӗ те ҫитмен-ха! — Еще нет двух. Мӗнле пулать иккен нумай шухӑшланӑ чухне: кун иртсе кайнӑ пекех туйӑнать! — Что значит большое переживание: кажется, будто весь день прошел! — Вӑл тӑчӗ те Шатрова уҫӑсем тирсе тултарнӑ ункӑ тыттарчӗ:Он встал и подал Шатрову кольцо с ключами: — Коробкӑна ак ҫакӑ шкафа, сулахая хурӑр… — Коробку спрячьте в этот шкаф, слева… Хуть те мӗн пулсан та, хамӑр пултарнине тума тивӗҫлех эпир. Что бы там ни было, но мы обязаны сделать все, что возможно. Кайса пӗлер-ха, Тушилов йышӑнмӗ-ши пире. Пойдем узнаем, не примет ли нас Тушилов… Алексей Петрович, эсир Мускава нумайлӑха каятӑр-и? Вы надолго в Москву, Алексей Петрович?.. Тӗплӗн пӗлсе пӗтериччен? До выяснения? Апла пулсан, пӗр эрне пек пурӑнатӑр, унччен нимӗн те ӗҫ тухаяс ҫук пулӗ. Значит, с неделю пробудете — раньше вряд ли что-нибудь решится. Пурӑнасса, паллах, ман патӑмра ӗнтӗ? Остановитесь у меня, конечно? Эпӗ халех секретарь патне, унтан киле, кӑшт тытӑнса тӑратпӑр-ха тесе, телефонпа шӑнкӑртаттаратӑп. Я сейчас позвоню секретарю и потом домой, что задержимся.
Давыдовӑн пысӑк хваттерӗнче шӑплӑх.В просторной квартире Давыдова было тихо. Сӗтел-пукансене типтерлӗн лартса тухнӑ. Она была скромно меблированной. Темӗн пысӑкӑш чӳрече витӗр ҫуллахи каҫӑн кӑвак ҫути кӗрет. Сквозь огромные окна проникал синеватый полусвет летних сумерек. Шатров пӗкӗрӗлсе, шарламасӑр нумайччен каллӗ-маллӗ уткаласа ҫӳрет. Шатров, сгорбившись, долго молча ходил взад и вперед. Давыдов хӑйӗн ҫырмалли пысӑк сӗтелӗ умӗнчи кресло ҫинче тӗксӗммӗн таянса ларать.Давыдов угрюмо откинулся в кресле перед своим большим письменным столом.
Туссем кашни хӑй тӗллӗн шухӑшланӑ.Друзья размышляли, каждый по-своему. Пӳлӗмре майӗпен тӗттӗмленсе пыни вӗсен хуйхине пусарма пултарӗ тенӗ пекех, ҫутӑ ҫутас килмен. Не хотелось зажигать свет, как будто медленно наступавшая в комнате темнота умеряла их огорчение.
— Ыран эпӗ каятӑп, — терӗ юлашкинчен Шатров.— Завтра я уеду, — наконец проговорил Шатров. — мана кунта урӑх пурӑнма юрамасть, юлсан та нимӗн усси те ҫук. — больше мне нельзя задерживаться, да и ни к чему. Тепӗр тесен, урӑхла пулма пултарнӑ-ши? Впрочем, вряд ли могло быть иначе. Улӗмрен, ҫак ылханлӑ чикӗсем ҫухалсан тата ытти вилсе пӗтеймен ӑнланусем ҫухалсан, пирӗн ӑрусем тупсӑмне шыраса тупӗҫ. Наши потомки разберут это дело, когда исчезнут проклятые эти границы.
Давыдов кӳршӗ ҫурт тӑрри тӗлӗнче хула ҫинчи тӳпен пӗчӗк те тӗксӗм ҫӑлтӑрӗсем йӑлтӑртатма пуҫланине чӳрече витӗр нимӗн чӗнмесӗр пӑхса тӑрать.Давыдов, не отвечая, смотрел в окно, где над крышей соседнего дома робко загорались мелкие и тусклые звезды городского неба.
— Кӳренмелле пулса тухать: темӗн пек паха япала ҫинчен пӗлмелли алӑк умӗнче ыйткалакан пек тӑратӑн пулин те, унта кӗме май ҫук! — каллех калаҫма пуҫларӗ Шатров.— Горько стоять, как нищему, у порога великого открытия и не иметь возможности войти! — опять заговорил Шатров. — Халӗ ӗнтӗ мана мӗн виличченех канӑҫ пулмӗ, ытти ҫитӗнӳсем те ман чуна лӑплантараймӗҫ! — Не будет мне теперь покоя до конца дней, и не утешат никакие другие достижения!
Сасартӑк Давыдов чышкисене пуҫ тӑрринче силлесе илсе калаҫма пуҫларӗ.Давыдов вдруг потряс над головой сжатыми кулаками:
— Эпир кӑна ҫаплах хӑварма пултараймастпӑр.— Мы не можем поступиться этим! Пире пулӑшӗҫ! И нам помогут! Ҫӑва патне вӑл Камие! Черт с ним, с Камом! Юлашкинчен тата «вӗсем» вӗлернӗ динозавр шӑммисем патӗнче «вӗсен» хӑйсен шӑммисене тупассинче мӗнле шанчӑк пур-ха? В конце-то концов, какая уверенность, что там, где сохранились остатки убитых «ими» динозавров, мы найдем следы «их» самих? Нимӗнле шанчӑк та ҫук. Никакой. «Вӗсем» пирӗн пата мӗншӗн те пулсан килнӗ пулсан, вӗсем пӗр вырӑнтах тӑмасан та пултарнӑ. Раз «они» явились к нам зачем-то, то вовсе не обязательно «им» было сидеть на одном месте. Мӗншӗн-ха тата хамӑр ҫӗршыври меловӑй сийре шыраса пӑхас мар? Почему бы не поискать в меловых отложениях у нас? Малтанах шантарма пултаратӑп: енчен те «вӗсем» кунта пулнин паллисем пурах пулсан, вӗсене ҫӳллӗ те ҫамрӑк сӑртсем патӗнче кӑна тупма пулать. И заранее могу сказать: если подобные остатки есть, то их можно найти только в системах высоких и молодых горных хребтов. Кам патӗнче тупни те ӑнсӑртран пулнӑ ӗҫ мар. В Каме находка не случайна. Мӗншӗн?Почему? Мӗншӗн тесен ҫӗр пичӗ темиҫе участока капланса ҫурӑлса пӗтнӗ ҫӗрте, пӗр вырӑнта путса, тепӗр вырӑнта хӑпарса тӑракан ҫӗр ҫинче, ҫумӑр шывӗпе юханшывсем аркатнӑ вӑйсенчен вӗсен юлашкийӗсем сыхланса юлма пултарнӑ. Да потому что там, где земная кора расколота на бесчисленные небольшие участки, из которых одни поднимаются, другие опускаются, только там разные маленькие и случайные отложения могут сохраниться от неминуемых перемываний и размываний. Енчен ҫавӑн пек вырӑнта мӗнле те пулин айлӑм меловӑй тапхӑрта путса айлӑмах пулса юлнӑ пулсан, унта шӑмӑ юлашкисем юлма пултарнах. Если какая-нибудь маленькая впадина начала опускаться еще в мелу и потом так и осталась впадиной среди гор, там, под слоями все нарастающих наносов, Тӳрем ҫӗрте вӗсене ан та шыра — вӗсем унта упранма пултарайман. может уцелеть то, что в других местах, на равнине, будет перемыто, переотложено и разрушено. Ун пек юрӑхлӑ вырӑнсем пирӗн Казахстанри, Кӑркӑсри, Узбекистанри, мӗнпур Вӑтам Азири сӑртсенче пур. У нас есть подходящие для этого места в горах Казахстана, Киргизии, Узбекистана, вообще Средней Азии. Вӑл сӑртсем пурте меловӑй тапхӑр вӗҫӗнче пулса юлнисен шутне кӗреҫҫӗ. Эти горы как раз относятся к великой эпохе альпийского горообразования, начавшегося в конце мелового периода. Пирӗн шырамалли вырӑнӗ те пур, анчах мӗн шырамаллине пӗлес пулать, унсӑрӑн… У нас есть где искать, но надо знать, что искать, иначе…
— Тупата ӑнланаймастӑп эпӗ сана, Илья Андреевич! — пӳлчӗ ӑна Шатров.— Ей-ей, не понимаю вас, Илья Андреевич! — перебил Шатров. — Паллӑ мар-и-ха вара… кама шырасси? — Разве не ясно, что… вернее — кого искать?
— Ҫавӑ тӗрӗс мар та.— Вот и неверно. Пирӗн ҫав пӗлӗт ҫинчен килнисем мӗнле ӳт-пӳллӗ пулнине пӗлес пулать, мӗнлескерсем вӗсем, тен, упранса юлма пултарайман протоплазма? Нам надо решить, каков облик этих пришельцев, что они такое — может быть, протоплазма какая-нибудь, не могущая сохраниться? Ку пӗрремӗш. Это первое. Иккӗмӗшӗ — кунта мӗн тунӑ вӗсем. И что они делали здесь — два. Пӗрремӗшӗ пире ҫӗре чавса пӑхнӑ чухне вӗсенчен мӗн юлма пултарнине тупма, иккӗмӗшӗ, вӗсен юлашкисем чӑнахах та пур пулсан, вӗсене ӑҫта, хӑш тӗлте ҫӑмӑлтарах тупма май пуррине кӑтартать. Первое поможет понять, с какими останками мы можем столкнуться при раскопках, второе — где легче можно натолкнуться на их останки, если они есть вообще. Пирӗн планета ҫинчи хӑш вырӑнсенче ҫӳреме пултарнӑ вӗсем? По каким местам нашей планеты должны они были бродить? Эх, шухӑшласа пӑхсан, эпир пуҫланӑ ӗҫ шанчӑксӑр пек туйӑнать… Ох, если вдуматься, наше предприятие попахивает безнадежностью… Паллах, вӑл тытӑннӑ ӗҫе пӑрахмаллине пӗлтермест-ха. Но это, конечно, не значит отказаться! Апла пулсан, умри задачӑна, илтнӗ ырӑ вӑхӑтсенче ҫынсем пӗрле ӗҫленине аса илсе, икӗ пая пайлар. Так вот, разделимте задачу, как в добрые старые времена, когда писали совместные работы. Эсир пӗрремӗш ыйтӑва — биологине илӗр. Вы берете биологическую сторону — первый вопрос. Эпӗ иккӗмӗшне, тӗрӗссипе, пӗтӗм геологине тата чавса пӑхассине хам ҫине илетӗп. Я возьму второй и вообще всю геологию, направление и развитие поисков. Манӑн шухӑшсем пур-ха. Кое-какие мыслишки у меня есть — Вӑтам Азири динозаврсем пулнӑ темӗн анлӑш вырӑна тӗпчесе пӗлнӗ вӗт-ха эпӗ.ведь я исследовал все наши громадные среднеазиатские местонахождения динозавров.
— Йывӑр задача патӑр эсир мана, — терӗ Шатров.— Вы задали мне нелегкую задачу! — воскликнул Шатров. — Ытти планетӑсем ҫинче темле формӑллӑ пурнӑҫсем те пулӗҫ те! — Мало ли какие формы жизни могли существовать в иных мирах! Кун пек ыйтӑва тӗплӗн татса пама никам та вӑй ҫитереймест пулӗ тетӗп, тупата. Тут, пожалуй, никому не под силу решить что-либо определенное, ей-ей.
— Ҫӗрӗк, пӑчланнӑ интеллигенци! — тӑрук тарӑхса кайрӗ Давыдов.— Гниль, гнусь и жалкая интеллигентщина! — внезапно разъярился Давыдов. — Задача, паллах, йывӑр, мӗншӗн тесен фактсем ҫук, пӗртен-пӗр ҫул — шухӑшласа тупасси кӑна. — Конечно, задача трудна, потому что нет фактов, надо идти только умозрительно. Пӗтӗм шанчӑк та ӑс ҫинче кӑна. Вся надежда на мощь ума. Стена ҫӗмӗрмелле! Проломить стену. Сирӗн пуҫ та путлӗ япала шухӑшласа кӑлараймасан, пирӗнтен хӑшӗ пултартӑр ӗнтӗ? Но если ваша голова не сообразит ничего путного, то кто же еще из нашего наличного состава одолеет это? Пурнӑҫӑн тӗрлӗ формисем ҫинчен — чул е металлран пулнӑ ҫынсем ҫинчен шухӑшласа пуҫна ан ҫӗмӗр, ӑна писательсем валли хӑвар. А потом, о разных формах жизни — всяких там каменных или металлических существах, — это вы оставьте писателям. Пире ун пек юрамасть. Нам не к лицу. Пурнӑҫ энергетикине асра тытӑр. Помните об энергетике жизни. Вӑл ӑнсӑртран мар, кирлӗрен йӗркеленсе пулнӑ япала. Она сложилась не случайно, а вполне закономерно. Ман шутпа, вӗҫне ҫитиех ученӑйсем пулас тесен, пирӗн ҫакӑн пек тӗп положенисемпе усӑ курмалла. Основные положения, по-моему, следующие, и из них нам и надо исходить, чтобы оставаться учеными до конца. Чӗрчунсем пулса кайни ӑнсӑртран пулнӑ япала мар. Строение живых существ не случайно. Пӗрремӗшӗ, тӗнче уҫлӑхӗнчи материсен пӗрпеклӗхне пур ҫӗрте те Ҫӗр ҫинчи пекех тӑхӑрвуникӗ элемент пурри палӑртать. Во-первых, единство материи Вселенной доказано — всюду и везде девяносто два основных элемента, как и на нашей Земле. Тӗнче уҫлӑхӗнче химипе физика законӗсем пӗр пек иккенни пуриншӗн те паллӑ ӗнтӗ. Доказана общность химических и физических законов во всех глубинах мирового пространства. Апла пулсан, — Давыдов чышкипе сӗтеле ҫапрӗ, — кӑткӑс молекулсемлӗ чӗрӗ япалан кӑткӑс пӗрлешӳсем тума пултаракан элемент — углерод пулмалла. А если так, то, — Давыдов стукнул кулаком по столу, — живое вещество, состоящее из наиболее сложных молекул, в основе своей должно иметь углерод — элемент, способный образовывать сложные соединения. Иккӗмӗшӗ, пурнӑҫӑн тӗп никӗсӗ хӗвел энергийӗпе тата анлӑн сарӑлнӑ кислородӑн химилле реакцийӗпе усӑ курнинче тӑрать. Во-вторых, основа жизни есть использование энергии излучения Солнца, использование наиболее распространенных и эффективных химических кислородных реакций. Ҫапла-и?Так ли?
— Тӗрӗс, — пуҫне сӗлтрӗ Шатров, — анчах халлӗхе…— Все верно, — кивнул Шатров, — но пока…
— Тӑхта-ха. — Погоди-ка. Молекулӑн тытӑмӗ мӗн чухлӗ кӑткӑсрах, температура хӗрнӗҫемӗн вӗсем ҫавӑн чухлӗ ҫӑмӑлтарах саланса каяҫҫӗ. Чем сложнее строение молекул, тем легче они распадаются при повышении температуры. Сахалтарах хӗрнӗ ҫӑлтӑрсем ҫинче, сӑмахран, хӗрлӗ ҫӑлтӑрсен сивӗ спектрӗсенче, хӗвел ҫинчи хура пӑнчӑсем ҫинче, эпир химилле чи ансат пӗрлешӳсене кӑна асӑрхатпӑр. В менее сильно нагретых звездах, как, например, в спектрах холодных красных звезд, в солнечных пятнах, мы обнаруживаем лишь простейшие химические соединения. Ҫавӑнпа та пурнӑҫ кирек мӗнле кӗтмен формӑпа пуҫланас пулсан та, сивӗрех температурӑра кӑна пуҫланма пултарать. Поэтому можно утверждать, что появление жизни в любой, самой необычайной ее форме может быть только при сравнительно низкой температуре. Анчах та температура ытлашши сивӗ пулмалла мар, унсӑрӑн молекулӑсен куҫас хӑвӑртлӑхӗ ытлашши чакать, химилле реакцисем пулма чарӑнаҫҫӗ, вара пурнӑҫ валли кирлӗ энерги нимӗнрен те пулаймасть. Но не очень низкой, иначе движение молекул замедлится чересчур сильно, химические реакции перестанут происходить и энергия, нужная для жизни, не будет производиться. Апла пулсан, малтанах, нимӗн йӑнӑшмасӑрах чӗрӗ организмсене пурӑнма температура шайӗ пысӑках пулас ҫуккине калама пулать. Следовательно, заранее, без всяких особых допущений, можно говорить об узких температурных пределах существования живых организмов. Нумай палкаса сире чӑрмантарас мар тесе, эпӗ сире пурнӑҫ пулмалли температура виҫине аса илтеретӗп: вӑл — шӗвӗ шыв сыхланма пултаракан виҫе. Не буду утруждать вас длительными рассуждениями, вы и так легко поймете, когда я скажу, что эти температурные пределы определяются еще точнее; это те пределы, в которых существует жидкая вода. Шыв вӑл — организм пурнӑҫне туса пыракан мӗнпур япаласене ирӗлтерсе тӑрать-ҫке. Вода — носитель основных растворов, посредством которых осуществляется жизнедеятельность организма.
Пурнӑҫ пуҫланса кайма тата вӑл вӑраххӑн аталанса пыма нумай-нумай вӑхӑт хушши историлле эволюци кирлӗ пулнӑ.Жизнь для своего появления и постепенно нарастающего усложнения требует длительного исторического, эволюционного развития. Апла пулсан, пурнӑҫ пултӑр тесен, ун валли ҫирӗп те вӑхӑтпа шутласан вӑрӑм условисем кирлӗ, температура, пусӑм, ҫутӑ, пӗр сӑмахпа каласан, эпир Ҫӗр ҫийӗнче физикӑлла условисем тесе ӑнланакан пур япаласем те пӗр виҫеллӗ пулмалла. Следовательно, условия, необходимые для ее существования, должны быть устойчивыми, длительными во времени, в узких пределах температуры, давления, излучения и всего того, что мы понимаем под физическими условиями на поверхности Земли.
Чӗрчун шухӑшлама пултарассине илес пулсан вара, — вӑл питӗ лайӑх йӗркеленнӗ пысӑк энергетикӑллӑ организмсен кӑна пулма пултарать, ҫав организм хӑй тулашри условисене пӗтӗмпех пӑхӑнса тӑмасть.А что касается мысли, она может появиться только у весьма сложного организма, с высокой энергетикой, организма, в известной мере независимого от окружающей среды. Апла пулсан, чӗрчун шухӑшлама пуҫлассин пределӗсем — тӑвӑртарах, вӗсем вӑхӑтпа тӗнче уҫлӑхӗ витӗр иртекен коридор евӗр. Значит, для появления мыслящих существ пределы еще уже — это как бы узкий коридор, проходящий через время и пространство.
Илер, сӑмахран, ҫутӑ пулӑшнипе углерод тытакан ӳсентӑрансене.Возьмите, например, растения с их синтезом углерода при помощи света. Ку энергетика чӗрчунсем кислородпа сывланинчен аяларах тӑрать. Это энергетика более низкого порядка, чем у животных с их кислородным горением. Ҫавӑнпа та ӳсентӑран пӗр вырӑнта тӑнӑ чухне кӑна темӗн пысӑкӑш ӳсме пул-тарать. Поэтому растения хотя и достигают колоссальных размеров, но при условии неподвижности. Ӳсентӑран чӗрчунсем евӗр хӑвӑрт та хӑватлӑн куҫма-аталанма пултараймасть. Движения могучего и быстрого, как у животного, у больших растений быть не может. Тӳррӗн каласан, урӑхла йышши машина вӑл. Не та машина, грубо говоря.
Ҫапла вара, урӑх ҫӗрте те Ҫӗр ҫинчи пекех формӑллӑ, ҫавӑн пек условисенченех килекен пурнӑҫ пуласси — ӑнсӑртран пулас япала мар, вӑл ҫутҫанталӑк законӗ шутланать.Итак, жизнь в той же общей форме и тех же условиях, как на Земле, не случайна, а закономерна. Ҫавӑн пек пурнӑҫ кӑна историллӗ вӑхӑтра ҫӗнелсе лайӑхланса пырать. Только такая жизнь может проходить длительный путь исторического усовершенствования, эволюции. Тепӗр майлӑ каласан, чи ахаль япаласенчен шухӑшлама пултаракан чӗрчунсем пулса кайма пултарни ҫинчен калама пултаратпӑр. Следовательно, вопрос сводится к оценке возможных эволюционных путей от простейших существ до мыслящего животного. Ҫак ыйтӑва урӑхла татса пани — аташни, нимӗн пӗлмен ҫынсем пакӑлтатни кӑна. Все другие решения — бред, беспочвенное фантазирование невежд!
— Тӗрӗс, Илья Андреевич!— Строго, Илья Андреевич! Ку ыйту пирки эпӗ пачах та шухӑшлама пӑрахасшӑн мар! Я вовсе не отказываюсь думать над этим вопросом. Пуҫа мӗн пырса кӗнине пӗтӗмпех сире пӗлтерсе тӑрӑп… И все, что придет в голову, буду сообщать вам…
— Илья Андреевич, сире телефон патне чӗнеҫҫӗ.— Илья Андреевич, вас к телефону. Пӗр вӗҫсӗр шӑнкӑртаттараҫҫӗ, анчах эсир килте темиҫе кун пулмарӑр та… Уже который раз звонят, но вы отсутствовали несколько дней.
Давыдов, корректурӑна вулама пӑрахса, ҫиллӗн эхлетсе илчӗ.Давыдов яростно крякнул, оторвавшись от корректуры. Сӗтел ҫинче гранкӑсем купаланса выртнӑ, унтах: «Давыдов профессора, хӑвӑрт! Большая кипа гранок топорщилась на столе с приколотым сверху листом: «Проф. Давыдову, срочно! Нумай тытса тӑрас марччӗ», — тесе ҫырнине хурса хӑварнӑ. Просьба не задержать!» Гранкӑсем айӗнче профессор патне ун шухӑшне пӗлме янӑ икӗ статья выртнӑ. Под гранками лежали две статьи, присланные на отзыв. Анчах Давыдов вӗсене пӑхайман-ха, чарса тӑнӑ. И уже задержанные профессором. Кам таврашне экспедиципе кайма ирӗк ыйтса ирттернӗ темиҫе кун хушшинче хӑвӑрт тумалли ӗҫсем чылаях хутшӑннӑ. За несколько дней, потраченных на попытку добиться разрешения экспедиции в Кам, накопилось много срочной работы — Ӗҫӗсем те Давыдов тӗпчесе пӗлекен ӗҫпе пӗрре те ҫыхӑнса тӑмаҫҫӗ — кашни ученӑйӑнах ҫавӑн пек вак-тӗвексене те тӑвас пулать-ҫке.той работы, которая облепляет каждого крупного ученого и не имеет прямого отношения к его исследованиям. Давыдов хваттерӗнче пӗр диссертаци выртнӑ, диссертаци авторӗ вара рецензие питӗ васкавлӑн кӗтнӗ. На квартире Давыдова лежала толстая диссертация, диссертант ожидал рецензии. Тепӗр виҫӗ сехетрен вӑраха тӑсӑлакан лару пулмалла. Через три часа должно было состояться длинное заседание. Препаратор килчӗ те ӗҫе пӑхса тухма тата малалла ӗҫлеме кӑтартусем пама ыйтать. Явился препаратор с просьбой осмотреть работу и дать указания для ее продолжения. Ҫав вӑхӑтрах тата Шатров интересленекен ӗҫ пирки те темиҫе ҫыру ҫырмалла. И в то же время нужно было написать несколько писем для осуществления необычайного шатровского дела.
Телефонпа калаҫса пӗтернӗ хыҫҫӑн профессор сӗтел хушшине кӗрсе ларса корректура вулама тытӑнчӗ.Профессор, вернувшись к столу после разговора по телефону, схватился за корректуру. Перо ҫилӗллӗн те хӑвӑрт чӗриклетет, корректорсене хыттӑн вӑрҫнӑ сӑмахсем илтӗнсе ҫеҫ тӑраҫҫӗ. Перо чиркало сердито и резко, отрывистые ругательства сыпались на корректоров. Юлашкинчен Давыдов йӗркесене иккӗллӗ-виҫҫӗллӗ курма пуҫларӗ, икӗ йӑнӑш сиктерсе хӑварнӑ хыҫҫӑн тин кӑшт канмалла иккенне ӑнланчӗ. Наконец у Давыдова строчки стали сливаться в глазах, он пропустил две поправки и понял, что нужно сделать перерыв. Давыдов куҫӗсене сӑтӑркаларӗ, карӑнчӗ те сасартӑк хыттӑн, кӗввине калама та ҫук вӑйлӑ пӑсса, пӗр евӗрлӗ кичем кӗвӗ юрлама тытӑнчӗ: Давыдов потер глаза, потянулся и вдруг запел громко и неимоверно фальшиво на однообразный, унылый мотив:
— «Ой ты, Волга-матушка, русская река, пожалей, кормилица, силу бурлака!»— «Ой ты, Волга-матушка, русская река, пожалей, кормилица, силу бурлака!»
Уҫӑлса тӑракан алӑка шаккарӗҫ.В приоткрытую дверь стукнули. Пӳлӗме Давыдов ӗҫлекен институт директорӗн заместителӗ Кольцов профессор кӗчӗ. Вошел профессор Кольцов, заместитель директора института, в котором работал Давыдов. Кӗске сухаллӑ Кольцов йӗкӗлтӳллӗн кулни сисӗнет, хӑйӗн хӗрарӑмсенни пек авӑннӑ куҫхаршисем айӗнчи хура куҫӗсем вара хурлӑхлӑн пӑхаҫҫӗ. На лице Кольцова, обрамленном короткой бородкой, блуждала язвительная усмешка, а темные глаза печально смотрели из-под длинных, загнутых, как у женщины, ресниц.
— Хурлӑхлӑ юрлатӑр, сэр! — кулса илчӗ Кольцов.— Жалобно поете, сэр! — усмехнулся Кольцов.
— Мӗн калама ӗнтӗ…— Еще бы! Ҫаврӑнса тухма май ҫук пӗчӗк ӗҫсем аптӑратаҫҫӗ, чӑн-чӑн ӗҫе тытӑнма та вӑхӑт ҫук. Невпроворот работы, мелких делишек, к настоящему делу не подойти. Мӗн чухлӗ ватӑлатӑн, ҫавӑн чухлӗ кирлӗ мар шухӑшсем пуҫа пырса кӗреҫҫӗ, вӑй та ӗлӗкхи мар, каҫсенче ларма йывӑр. Чем старше становишься, тем больше наматывается разной чепухи, а силы уже не те, ночами трудно сидеть. Шӑши пек мӗшӗлтетсе пурӑнатӑн ҫав! — терӗ Давыдов, мӗкӗрнӗ пек кӑшкӑрса. Мышиная возня! — прогремел Давыдов.
— У-у-у, мӗн чухлӗ шав! — питне пӗркелентерчӗ Кольцов.— Пфф, сколько шуму! — поморщился Кольцов. — Сирӗн фигура командор статуи пекех пысӑк-ха халӗ, сэр, туртма пултаратӑр. — Вы тащить можете, сэр, у вас фигура могучая — статуя командора… Акӑ сире валли Алма-Атари Корпаченкоран ҫыру пур. Вот вам письмо от Корпаченко из Алма-Аты. Вӑл сире интереслентеретех. Оно вас, думаю, заинтересует.
Пӳрт тӑррисем тӗлӗнчи тӳпе ҫуталчӗ, ҫуллахи кунӑн ҫути уҫса пӑрахнӑ чӳрече янахӗ ҫинче ларакан электричество лампин сарӑ ҫутине ҫӗнтерсех пырать.…Небо над крышами посветлело, наступивший рано летний день боролся с желтым светом настольной лампы у раскрытого настежь окна.
Давыдов туртса ячӗ. Давыдов закурил. Пирус та хӑйӗн тутине ҫухатрӗ, тӗтӗмӗ ывӑннӑ чӗре ҫинех ларать. Папироса уже потеряла всякий вкус, табак тяжело оседал на утомленное сердце. Анчах палӑртнӑ программӑна — Вӑтам Азире меловӑй тапхӑрти ҫӗре чавса ӗҫлекен геологсем патне вунпӗр ҫыру ҫырассине, пурнӑҫланӑ. Но намеченная программа была выполнена — одиннадцать писем к геологам, работавшим в области меловых отложений Средней Азии, Вӑл ҫырусем хутсемпе кӗнекесем купаланса выртакан сӗтел ҫинче ӗнтӗ.лежали на загроможденном бумагами и книгами столе. Конвертсене ҫыпӑҫтармалли ҫеҫ юлнӑ, вара вӗсем ирхи почтӑпа каяҫҫӗ. Оставалось запечатать конверты, и тогда письма уйдут с утренней почтой. Давыдов, конвертсем ҫине адрессем ҫырнӑ май, пӳлӗме куҫӗсене пӗчӗк ача пек сӑтӑркаласа арӑмӗ кӗнине те сисмен. Давыдов принялся надписывать адреса и не заметил, как в комнату вошла жена, по-детски протирая кулачками заспанные глаза.
— Мӗнле намӑс мар сана! — ҫиленсе каларӗ вӑл.— Как тебе не стыдно! — негодующе воскликнула она. — Ҫутӑлать. — Рассветает! Ӑҫта-ха санӑн ҫӗрле ӗҫлеместӗп тесе сӑмах панине пурнӑҫлани? А где же обещание не сидеть ночами? Хӑвах вӗт: ӗҫлейместӗп, ӗҫ тухӑҫлӑхӗ ҫук, тетӗн… Ведь сам жаловался на усталость, на потерю работоспособности… Кай, пӗртте аван мар! Фу, как нехорошо!
— Эпӗ пӗтертӗм ӗнтӗ, куратӑн-и — пилӗк конверт ҫине адрес ҫыратӑп та, пӗтет те, — тӳрре тухма тӑрӑшать Давыдов.— Я уже кончил… вот видишь — пять конвертов надпишу, и все, — виновато оправдывался Давыдов. — Урӑх лармастӑп вара. — И больше я не буду сидеть. Ку ҫырусене епле пулсан та ҫырмаллахчӗ… Это надо было во что бы то ни стало сделать… Каях, пӗчӗкскер, ҫывӑр, эпӗ те халех выртатӑп. Иди спи, маленькая, я сейчас лягу.
Давыдов юлашки конверт ҫине адресне ҫырчӗ те лампӑна сӳнтерчӗ.Давыдов надписал последний конверт и погасил лампу. Пӳлӗме тӗксӗм ҫутӑ тата уҫӑ сывлӑш тулчӗ. Бледный свет и прохладный воздух утра заполнили комнату бесстрастной ясностью.
Давыдов, тӳпенелле пӑхса, ҫамкине сӑтӑрчӗ.Давыдов посмотрел на небо, потер лоб. Вӑл хӑй умне ҫӑлтӑрсем ҫинчен килнисене Вӑтам Азири сӑртсем хушшисенчи айлӑмсенче шырама задача лартнӑччӗ, ҫакӑ халь пӗтӗмпех куҫ умне тухса тӑчӗ. Внезапно поставленная им задача поисков звездных пришельцев в горных котловинах Средней Азии предстала во всей своей безнадежной трудности.
Чӑнах та ӗнтӗ, ҫӗр чавнӑ чухне чӗрчунсен юлашкийӗсем час-часах тупӑнаҫҫӗ, ҫав чӗрчунсем Ҫӗр ҫинче миллиардшарӑн пурӑннӑ, нумайӑшӗн юлашкийӗсем упранни — шӑммисем вулланса тата упранма май пур условисене лекнинчен килет.В самом деле, если сравнительно часто находятся останки ископаемых животных, то ведь это потому, что миллиарды их жили на поверхности Земли и многие останки неизбежно попадали в условия, способствующие их сохранению и окаменению. Анчах ют тӗнчерен килекенсем нумайӑн пулман. Но пришельцев из чужого мира не могло быть много. Вӗсен йӗррисем ӑҫта та пулин юлнӑ пулсан, вӗсене шыраса тупас тесен, калама ҫук нумай ҫӗр чавас пулать, мӗншӗн тесен пиншер кубла километр ҫӗр ӑшӗнче сайра сыхланса юлма пултарнӑ. Даже если следы их сохранились где-то, то найти эти следы в огромных массах осадочных отложений, в тысячах кубических километров горных пород можно только при раскопках колоссального объема. Пиншер ҫын пиншер кубометр тӑпрана пӑхмалла, хӑватлӑ экскаваторсем ҫӗршерӗн ҫӗрӗн ҫиелти сийне чавмалла. Тысячи людей должны просматривать тысячи кубометров породы, сотни мощных экскаваторов — снимать верхние пласты. Чӗмере! Холуй! Тӗнчери темӗн тӗрлӗ пуян ҫӗршыв та савӑн пек масштабпа ҫӗр чавма темиҫе миллиард тенкӗ укҫа тӑккалама пултараймасть. Ни одна страна в мире, как бы богата она ни была, не может тратить миллиарды рублей на раскопки такого масштаба. Палеонтологсем 300 — 400 квадратлӑ метр чавни те чӑтма ҫук пысӑк ӗҫ шутланать, анчах вӑл, тӗрӗссипе, тинӗсе пӗр тумлам шыв лекнипе ҫеҫ танлашать. А обычные палеонтологические раскопки, даже самые крупные, с вскрытием площадок в триста-четыреста квадратных метров — капля в море, пустяк при поставленной задаче. Пиншер кубла километр ҫинчен ан та шухӑшла! Вероятность, равная нулю!
Пӗр хӗрхенмесӗр тухса тӑнӑ тӗрӗслӗх Давыдовӑн ывӑннӑ пуҫне усӑнтарчӗ.Истина, обнаженная и беспощадная, заставила Давыдова опустить усталую голову. Хӑй тӑвас тени — кулӑшла, планӗ — шанчӑксӑр пек туйӑнчӗҫ. Его попытки показались ему смехотворными, планы — безнадежными.
Тӗрӗс хакларӗ Шатров, тӗрӗс, хӑйӗн таса та уҫӑ ӑсӗпе вӑл хӑйсем капла кӑна пулсан нимех те тӑвайманнине тӗрӗс туйрӗ.Шатров был прав, более прав, оценивая своим ясным умом всю негодность средств, имевшихся в их распоряжении.
«Йӗкӗлтекен вӑй! — ӑшӗнче ятлаҫса илчӗ Давыдов.«Беда! — огорченно подумал Давыдов. — Халь тин ӗнтӗ пачах та ҫывӑрса каяймӑн: пуҫа темӗнле шухӑшсем те пырса кӗреҫҫӗ, иккӗлентереҫҫӗ. — Не уснешь теперь вовсе: одолеют проклятые сомнения. Мӗн ӗҫлес-ши ӗнтӗ шухӑш ӑшне путас мар тесе? Что бы еще сделать, чем отвлечься? А-а, акӑ тата Кольцов парса хӑварнӑ ҫырӑва пӑхса тухман-ҫке». Да, вот письмо, переданное Кольцовым, еще не просмотрел».
Профессор портфельтен Казах Академи Наукинче ӗҫлекен паллӑ геологӑн ҫыруне кӑларчӗ.Профессор извлек из портфеля письмо известного геолога, работавшего в Казахской академии наук. Геолог кӑҫалхи ҫул Тянь-Шань ҫывӑхӗнчи чылай вырӑнсенче сӑртпа сӑрт хушшинчи тарӑн путӑксем патӗнче пысӑк каналсемпе гидроэлектростанцисем тума тытӑнасси ҫинчен ҫырса пӗлтерет. Тот писал в институт о том, что в текущем году начинаются грандиозные работы в ряде больших межгорных котловин Тянь-Шаня — народная стройка целой сети крупных каналов и гидроэлектростанций. Вӗсенчен икӗ строительствӑра, сӑмах майӗн каласан, вӗсем чи пысӑккисем: иккӗмӗш номерли — Чу юханшывӑн аял вӗҫӗнче, пиллӗкмӗш номӗрли — Каркарински айлӑмӗн районӗнче — хӑшпӗр тӗлте меловӑй тапхӑрӑн юлашки сийӗсем пур, вӗсенче динозаврсен шӑммисем нумай. Два из этих строительств — кстати, наиболее крупные: номер два — в низовьях реки Чу и номер пять — в области Каркаринской котловины — вскроют верхнемеловые отложения, в которых известны большие скопления костей динозавров. Ҫавӑнпа ӗнтӗ ҫӗр чавнӑ вӑхӑтра пӗрмаях палеонтологсем сӑнаса тӑрассине йӗркелемелле. Поэтому необходимо организовать постоянное наблюдение палеонтологов во время земляных работ. Госпланпа ҫыхӑннӑ хыҫҫӑн ҫак ӗҫе строительство начальникӗсемпе тӳрех килӗштерсе тумалла. Необходимо связаться с Госпланом и после этого координировать действия непосредственно с начальниками строительств…
Ҫырӑва вуласа пынӑ май, Давыдов чунӗнчи шанчӑксӑрлӑх пӗтсех пычӗ.По мере чтения письма отступала безнадежность, заполнившая душу Давыдова. Ҫак строительствӑсем пуҫланни Давыдова питӗ пулӑшма пултарать-ҫке-ха! Он понял, что ему на помощь приходит редкая удача. Унӑн наукин интересӗсемпе ҫӗршывӑн производствӑлла интересӗсем пӗр тӗле лекнӗ, халӗ ӗнтӗ ятарласах ҫӗр чавма та кирлӗ мар. Интересы его науки совпали с производственными интересами страны, и теперь огромная мощь труда осуществит такие раскопки, Епле йышши кӑна та пулмӗ-ха тата, кун пек нумай ҫӗр чавнине тӗнчере нихӑш ученӑй та курман!какие даже не снились ни одному ученому! Тао-Ли тупнине тӗрӗслес шанчӑклӑх та пур пулас, ӗҫ ӑнсах пырсан, ҫӗр ҫинчи этемлӗх ҫут тӗнчере пӗччен кӑна маррине те ҫирӗплетсе пама май пулӗ! Пожалуй, есть надежда проверить невероятную находку Тао Ли и, если опять повезет, подарить человечеству ясное доказательство того, что оно не одиноко во Вселенной…
Тин ҫеҫ тухнӑ ҫап-ҫутӑ хӗвел хула ҫинелле ҫӗкленет, пӗлӗтсем ылтӑн шывӗ ҫинчи кӑвак йӗрсем пек курӑнаҫҫӗ.Солнце, свежее и яркое, вставало над городом, облака казались полосами лиловой пены на прозрачной золотой воде. Пӳлӗме вӑранакан хулари сасӑсем кӗреҫҫӗ. Шум просыпающегося города несся в комнату.
Давыдов тӑчӗ, уҫӑ сывлӑша темиҫе хутчен тарӑннӑн сывласа ҫӑтрӗ, чӳрече каррине хупса, хывӑнма тытӑнчӗ.Давыдов встал, жадно вдохнул несколько раз свежий воздух, задернул портьеру и стал раздеваться.
Шатров тин ҫеҫ ӳкерсе пӗтернӗ пуҫ купташкин ӳкерчӗкне лӳчӗркесе ҫӳп-ҫап ҫатанне пӑрахрӗ.Шатров смял и бросил в корзину только что законченный рисунок черепа. Унтан сӗтел ҫинчи кӗнеке купи ӑшӗнчен пӗр брошюра илчӗ те кӗнекине уҫмасӑрах шухӑша кайрӗ. Потом извлек из груды книг на столе брошюру и задумался, не раскрывая книги.
Йывӑр ҫул — ҫӗнӗ япаласем шыраса тупасси!Тяжелая дорога — путь новых исканий! Сайра хутра ҫеҫ пулакан шухӑш вӗҫевӗсем — йӑнӑшсен тӗпсӗр авӑрӗсем урлӑ сиксе каҫнӑ пекех. Редкие взлеты мысли — как сказочно легкие прыжки над пропастями грубых ошибок. Пӗрмаях чӑнкӑ ҫыран тӑрӑх ҫӳлелле майӗпен хӑпаратӑн, анчах йывӑр фактсем каялла, аялалла туртсах пыраҫҫӗ. И все время тащишься по крутым склонам медленного восхождения под тяжким бременем фактов, задерживающих, влекущих назад, вниз… Нимӗнех те мар! Ничего! Хамӑр умма лартнӑ задача пысӑк та паха! Поставленная задача велика и важна. Ҫитмӗл миллион ҫул каялла пулнӑ ҫынсем тата? А те, кто был здесь семьдесят миллионов лет назад? Нимӗнрен те хӑраман этем ирӗкӗпе ӑсӗ ҫӑлтӑрсем хушшинчи хӑрушӑ уҫлӑхран та хӑраман. Бесстрашная воля и ум человека не испугались даже грозных межзвездных пространств. Ҫав паллӑ мар ҫынсем пӗр ҫӑлтӑр карапӗ ҫинчен теприн ҫине ҫав карап пӗр-пӗринчен питӗ пысӑк хӑвӑртлӑхпа уйрӑлса кайнӑ чухне каҫма пултарнӑ. Те, неведомые, сумели переброситься с одного корабля на другой в то время, когда они на огромных скоростях расходились друг с другом. Кашни секунда хӑйсен тӑван планетинчен ҫӗршер ҫухрӑм уйӑрнинчен те хӑраман. Не испугались того, что каждая секунда времени удаляла их на сотни километров от родной планеты. Темӗнле задачӑна пурнӑҫланӑ та каялла таврӑнма пултарнӑ — паллах таврӑннӑ, мӗншӗн тесен вӗсем кайман пулсан ҫутҫанталӑкра пулнӑ пысӑк улшӑнусене, ҫитмӗл миллион ҫул каяллине, пире тӗпчеме те кирлӗ марччӗ. И, выполнив какую-то задачу, сумели вернуться или вскоре погибли, ибо те великие изменения, которые разумный труд производит в природе, не ускользнули бы от нас, изучающих теперь, семьдесят миллионов лет спустя, свою планету.
Ҫав улшӑнусене эпир халиччен те тупайманнин сӑлтавӗ — ҫав паллӑ мар тӗнчери паллӑ мар хӑнасем Ҫӗр синче питӗ сахал пулнинче!Если мы до сих пор не нашли этих изменений, то пришельцы были на Земле очень короткое время. Неведомые гости неведомого мира!
Аван!Но сладко! Вӑл малалла хӑйӗн задачи ҫинчен — урӑх тӗнчери ҫынсем мӗн евӗрлӗ пулма пултарнӑ пирки шухӑшлӗ. Он будет размышлять дальше над своей долей задачи, искать возможные облики людей иных миров. Кӗҫех вӑл Давыдова… пӗлтерет. И скоро он сообщит Давыдову… Анчах Давыдов… Но Давыдов… Давыдов ун патне вӑхӑтра хуть те мӗн ҫинчен те ҫырать, чи кирлине — ҫӗр чавасси мӗнле пынине ҫеҫ пӗлтермест. Он пишет ему регулярно о чем угодно, кроме самого интересного: как идут поиски. Вилнӗ ящерсен шӑммисенчи шӑтӑксем пирки Мускавра пулнӑ калаҫу хыҫҫӑн ҫулталӑк ҫурӑ иртрӗ ӗнтӗ. Полтора года прошло уже с момента памятного разговора в Москве над пробитыми костями вымерших ящеров.
Ахӑртнех, ҫывӑх тусӗн ӗҫӗ ӑнмасть пулӗ… Видимо, ничего не удалось большому другу…
Ҫав вӑхӑтра Давыдов машини тусанлӑ, путӑк-шӑтӑклӑ ҫул тӑрӑх вӗҫтерсе пынӑ.В этот самый момент машина Давыдова быстро шла по пыльной, выбитой дороге. Шурӑ тусан малалла та каялла та ҫутатса пыракан фарӑ ҫуттинче йӑсӑрланнӑ, хыҫалта хӑватлӑн мӑкӑрланнӑ, горизонт ҫумӗнчи ҫӑлтӑрсем ун витӗр пачах та курӑнман. Белесая пыль бежала под дергающийся вперед и назад свет фар, облаком взвивалась позади, застилая звезды у низкого горизонта.
Машинӑн малти чӳречи витӗр аякри каҫхи тӗттӗмре хӗп-хӗрлӗ ҫутӑ сарлакан йӑлтӑртатать.Вдали перед ветровым стеклом машины вставало в ночи красноватое обширное сияние. Вӑл тӗлтен мотор кӗрлесе пырать пулин те, темӗнле пысӑк шав илтӗнет. Оттуда доносился низкий гул, прорывавшийся сквозь шум мотора…
Тепӗр ҫур сехетрен Давыдов прорабпа тата стройкӑна ятарласах янӑ хӑйӗн сотрудникӗпе пӗрле участокӑн ҫурҫӗр вӗҫнелле утрӗ.Через полчаса Давыдов в сопровождении прораба и своего сотрудника, прикомандированного к стройке, направлялся к северному концу участка, Кунта калама ҫук пысӑк ӗҫӗн шӑв-шавӗ илтӗнсе тӑрать.слегка оглушенный исполинским размахом работы.
Юпасем ҫинчи пиншер ҫурта вӑйӗпе ҫунакан хунарсем тӗтре ӑшӗнчи пекех туйӑннӑ, участокӑн сылтӑм енне ҫӑра тусан пӗлӗчӗ хупланӑ.Тысячесвечные фонари на высоких столбах казались окруженными легким туманом, облако более густой пыли окутывало левую сторону участка. Унта хӑватлӑ экскаваторсем кӗрлеҫҫӗ, чанкӑртатаҫҫӗ, ҫавна пула сӑрт хӗррине тӑпрасем тӑкакан ҫӗршер вагонеткӑсен сассисем пачах та илтӗнмеҫҫӗ. Там скрежет, грохот и лязг мощных экскаваторов совершенно заглушали стук сотен вагонеток, с шумом опрокидывающихся на откаточной горке.
Пулас канӑвӑн варрине темӗн тарӑнӑш чавнӑ.Толща отложений была глубоко прорезана ложем будущего канала. Канавӑн икӗ енӗпе те ҫирӗмшер метр ҫӳллӗш ҫӗр купаланса тӑрать, унӑн темӗн пысӑкӑш ҫӗҫӗпе касса якатнӑ пекех курӑнакан чӑнкӑ стенисем ҫинче питӗ пысӑк галечниксем, темӗн чухлӗ валунсем, хӑйӑр тата слюдапа гипс миллионшарӑн йӑлтӑртатса сийӗн-сийӗн выртаҫҫӗ. Двадцатиметровые стены высились по сторонам; на их ровных, точно оглаженных исполинским ножом крутых скатах выступали мощные галечники, целые нагромождения валунов, сменявшиеся желтыми песками и слоистыми песчаниками с миллионами блесток слюды и гипса.
Таврара пушхир пулман пекех, кунта, пушхир уҫлӑхӗнче, ҫӗрле пулни те палӑрман.Ночь, расстилавшаяся вокруг, в просторах пустынной степи, здесь не существовала, как не существовала и сама степь. Кунта темӗн чухлӗ хӑватлӑ ӗҫӗн уйрӑм тӗнчи, казахсен авалхи пушхирне хӑйне май улӑштаракан ӗҫ кӗрлесе тӑнӑ. Здесь был особый мир напряженного гигантского труда, по-своему изменивший лицо древней казахстанской пустыни.
Давыдов хӗвелпе пиҫсе хуралнӑ, тарланӑ, тусанлӑ ҫынсем ҫумӗнчен иртсе пырать, вӗсем ӑна, Давыдова, асӑрхамаҫҫӗ те.Давыдов проходил мимо загорелых, покрытых потом и пылью людей, не обращавших на него никакого внимания. Ҫирӗп те хытӑ скаласене отбойнӑй мӑлатуксем ватаҫҫӗ. Отбойные молотки сотрясались в умелых руках, разрыхляя выступы твердых скал. Темӗн пысӑкӑш тимӗр скелетсем евӗрлӗ йывӑр машинӑсем тусан ӑшӗнче йывӑррӑн ҫаврӑнкалаҫҫӗ. Грузные, похожие на огромные железные скелеты машины тяжко ворочались в пыли. Пысӑк грузовиксем тӑпра тасатса тиекен конвейерсем патӗнче кӗтӗвӗпех тӑраҫҫӗ. Грузовики стадами толклись у погрузочных конвейеров, без конца ссыпавших убираемый грунт.
— Вӑт ку чавни, Илья Андреевич! — кӑшкӑрса каларӗ Давыдов сотрудникӗ.— Вот это раскопки, Илья Андреевич! — прокричал сотрудник Давыдова.
Профессор савӑнӑҫлӑн кулса илчӗ, тата темӗн каласшӑнччӗ, анчах ҫав вӑхӑтрах тусанпа хупланнӑ пӗлӗтре сарлака пӗкӗ пек ҫутӑ йӑлкӑшса илчӗ те ҫӗр тӑрӑх йывӑррӑн ухлатнӑ сасӑ янӑраса кайрӗ.Профессор весело усмехнулся и хотел что-то сказать, но в этот момент застланное пылью небо осветилось широкой дугой вспышки, тяжкий гул передался по земле.
— Тӑпра сирпӗтеҫҫӗ, — ӑнлантарчӗ прораб.— Взрыв на выброс, — пояснил прораб. — Пӗр самантра виҫӗ ҫӗр пин кубометр тӑпра сирпӗтрӗҫ. — Выкинули разом сотни три тысяч кубометров. Унта, саккӑрмӗш участокра, экскаваторсем валли канавсем хатӗрлеҫҫӗ. Там, на восьмом участке, готовят канавку для экскаваторов.
Давыдов хӑй утса пыракан канава пӑхса илчӗ.Давыдов оглядел «канавку», вдоль которой шел. Вӑл хунарсен ретӗнче мӗн куҫ курма пултарнӑ таран тӑсӑлать, ҫеҫенхире тӳрех, ниҫталла та пӑркаланмасӑр касса каять, ҫурҫӗр еннерех сарӑлса пырса, хӑйӗн сарлакӑшӗ ҫур километра та пулӗ ҫитнӗ. Она тянулась насколько хватал глаз в рядах фонарей, прямо и неуклонно рассекая степь, на севере расширяясь в котлован чуть ли не полкилометра в поперечнике. Унта динозаврсен масарне — чулланса кайнӑ шӑмӑсен темӗн пысӑкӑш купине тупнӑ. Там было вскрыто кладбище динозавров — колоссальное нагромождение огромных окаменелых костей. Шӑмӑсем ӗретӗн-ретӗн канав тӑршшӗпех сапаланса выртаҫҫӗ, тата леререх те пур пулӗ-ха. Кости тянулись грядой поперек всего котлована и, по-видимому, еще далеко за его пределами. Вӗсем пӗрене хуҫӑкӗсем евӗр, нимӗн йӗркесӗр, кӑштах вӗтӗ чул катӑкӗсемпе хутшӑннӑскерсем, сакӑр метр ҫӳллӗш купаланса выртаҫҫӗ. Они беспорядочно громоздились, подобные обрубкам бревен, наваленные друг на друга слоем в восемь метров толщины, смешанные с небольшим количеством крупной гальки. Кунта ванса пӗтмен пӗтӗмӗшле скелетсем ҫук, тахҫанах вилсе пӗтнӗ яшерсен тӗрлӗ виҫеллӗ шӑмӑ татӑкӗсем кӑна мӗнле май килнӗ, ҫавӑн пек сапаланса выртаҫҫӗ. Здесь не было цельных скелетов, только обломки костей разной величины и разных пород вымерших ящеров, перемешанные как попало. Ҫав тӗлӗнмелле пысӑк та тискер чӗрчунсен юлашкийӗсене экскаваторсем касса кӗрсе котлован валли вырӑн тасатаҫҫӗ. Экскаваторы врезались в это скопление остатков сотен тысяч чудовищ, разгребая и расчищая площадь котлована. Сапаласа, купаласа пӗтернӗ шӑмӑсем ирхи шуҫӑмӑн тӗксӗм ҫутинче канав айккинче кичеммӗн хуралса выртаҫҫӗ… Разбросанные и наваленные грудами кости угрюмо чернели на краю выемки в тусклом свете начинающегося утра…
Ҫӳле хӑпарса ҫитнӗ хӗвел хӑйӗн мӗнпур хӑвачӗпе ҫунтарать.Высоко поднявшееся солнце жгло уже в полную силу. Хура шӑмӑсен куписем мунча кӑмакинчи пек хӗрсе кайнӑ. Груды черных костей раскалились, как в банной печи.
— Пӑхса ҫӳресе пӗтертӗмӗр тесе шутлама юрать, — терӗ Давыдов, тарласа йӗпеннӗ пит-куҫне шӑлса.— Можно считать осмотр оконченным, — сказал Давыдов, беспрерывно вытирая мокрое от пота лицо. — Кунта та иккӗмӗш участокри пекех. — Здесь то же самое, что и на втором участке. Шӑмӑсен иккӗмӗш речӗ. Вторая гряда костей. Ҫирӗм ҫул каялла эпӗ ҫак вырӑнтан ҫурҫӗрелле, Бозаби патӗнче, Чу юханшывӑн сылтӑм ҫыранӗнче, вӑтӑр километр тӑршшӗнче шӑмӑсен темиҫе пысӑк купине тӗпчесе пӑхнӑччӗ. Я исследовал двадцать лет назад к северу отсюда, в урочище Бозабы, на правом берегу Чу, еще большую гряду костей — тридцать километров в длину. Ҫавӑн пек темӗн пысӑкӑш масарсем юханшывӑн айлӑмӗнче те, Кара-Таура та, Ташкент ҫывӑхӗнче те пур. Подобные гигантские кладбища есть и в долине реки Или, и в Кара-Тау, и около Ташкента. Вӗсем пурте пӗр пекех — темиҫе миллион нимӗн йӗркесӗр сапаланса пӗтнӗ шӑмӑ куписем, анчах унта тирпейлӗн сыхланса юлнӑ пӗр скелет та, пӗр пуҫ купташки те ҫук. И все они такие — из беспорядочно перемешанных миллионов костей, но ни одного целого скелета или черепа. Тӗпчесе пӗлме вӑл шӑмӑсем юрӑхсӑрпа пӗрех. Для изучения материал почти непригоден. Вӗсем — тахҫан ӗлӗк-авалах динозаврсен масарне шывпа юхтарнӑ хыҫҫӑн юлнисем. Это остатки размытых когда-то кладбищ динозавров, кладбищ. Ҫав масарсен пысӑкӑшне шутласа кӑларма та ҫук. Которые превосходят всякое воображение по своим размерам.
— Ҫак «вилӗм хирӗсем» пирки сирӗн урӑх шухӑшсем пур-им, Илья Андреевич? — ыйтрӗ помощникӗ.— У вас какие-нибудь новые соображения относительно этих «полей смерти», Илья Андреевич? — спросил помощник. — Пичетленӗ материалсенче эсир… — В опубликованных работах вы…
— Пит ӑнланмаллах ҫырманччӗ-и? — терӗ Давыдов.— Высказался неясно? — перебил Давыдов. — Ӑнланмалла мар ҫеҫ мар, пачах та тӗрӗс мар. — Не только неясно, но и неверно. Эпӗ ун чухне ку япалан масштабӗ ҫакӑн пек пысӑк пулассине шухӑшламан та. Я тогда не представлял себе полностью масштабов явления.
— Халӗ мӗн шутлатӑр эсир, Илья Андреевич?..— А теперь что вы думаете, Илья Андреевич?
— Пӗлместӗп, нимӗн те пӗлместӗп, шухӑшламастӑп та! — татса хучӗ Давыдов.— Не знаю… просто не знаю и не думаю! — резко сказал Давыдов. — Ну, юрать, каймалла ӗнтӗ. — Ну хорошо, нужно идти. Енчен эпӗ виҫӗ сехетре ларса кайсан, каҫ пулнӑ ҫӗре Луговойӗнче пулатӑп. Если я через три часа уеду, то к вечеру буду на Луговой. Мускава поезд ҫурҫӗр иртсен пӗр сехетре каять. Поезд в Москву идет в час ночи.
— Манӑн кунтах юлас-и?— А мне продолжать наблюдения?
— Паллах.- Конечно же. Шӑмӑсем суйлама хӑвӑра валли юлташсем тупӑр.Подыщите помощников для разборки костей. Ҫав хуҫӑк шӑмӑсенчен хӑшӗ-пӗрисем йӗркеллисемех пулма пултараҫҫӗ. В массе обломков кое-что попадается и путное. Унтан тата ытти участоксенче каллех шӑмӑсем тӗл пулма пултараҫҫӗ. Наконец, на других участках опять могут встретиться новые скопления. Галечниксемпе конгломератсем малалла та пулсан, малтанхи пек результатсемех пулаҫҫӗ те-ха. Хотя если будут продолжаться галечники и конгломераты, то все будет то же самое. Ку строительствӑна шанми пултӑм ӗнтӗ эпӗ. Я не надеюсь уже на это строительство. Пиллӗкмӗш номер авӑ — унта урӑх характер: хӑйӑрсем — вӗтӗ чулсемсӗрех. Вот номер пять — там другой характер отложений: пески и гравий, песчаники почти без гальки. Вӗсем лӑпкӑ юханшывсем пулнӑ вырӑнпа е тата ҫилпе юлнисем. Отложения мелких, спокойных потоков и даже частично ветровые. Анчах та Старожилов унта ҫур ҫул хушши ӗҫлет пулин те, ҫӗнни нимӗн те пӗлтермест-ха. Но Старожилов оттуда за полгода работ не сообщил ничего интересного. Нимӗнле результатсӑр пурӑнать, аптранӑ пулас йӑлтах, мӗскӗн. Сидит безрезультатно; захандрил бедняга…
Аспирантсем ӗҫлемелли пысӑк пӳлӗмре виҫӗ ҫамрӑк ҫын.…В большой комнате для занятий аспирантов находилось трое молодых людей. Пӗри сӗтел ҫине ларнӑ та кӗтесри тепӗр пӗчӗк сӗтел хушшинче ларакан хӗрачапа питӗ чӗррӗн калаҫать. Один, взгромоздясь на стол, оживленно беседовал с девушкой, сидевшей в углу.
— Историн хальхи тапхӑрӗ, — хӑйӗн хӗрлӗ ҫӳҫне ҫине тӑрсах лутӑркаса калать сӗтел ҫинче лараканни, — этемлӗх пуласлӑхӗнче питӗ пысӑк вырӑн йышӑнса тӑрать.— Настоящий исторический момент, — говорил сидевший на столе, яростно теребя свои густые рыжеватые волосы, — определяет очень многое в будущей судьбе человечества. Агрессорсен аллинчи атом энергийӗ цивилизацие, культурӑн пӗтӗм ӳсӗмне пӗтерес хӑрушлӑха кӑларса тӑратать. Атомная энергия в руках агрессоров угрожает гибелью цивилизации, всем достижениям культуры. Пирӗн геологипе палеонтологи пачах та питӗ кирлӗ япалах мар, ҫав шухӑшлаттарать те ӗнтӗ мана хам суйласа илнӗ специальность пирки. Наши геология и палеонтология вовсе не самое важное, и это-то заставляет меня сомневаться, правильно ли я выбрал специальность. Эпӗ хама хам чӑн-чӑн пурнӑҫран айккинче тӑнӑ пек туятӑп. Я чувствую себя как-то в стороне от настоящей жизни. Хамӑр Тӑван ҫӗршыв валли атом энергетики тӑвакан ҫынсен шутӗнче пулас килет. Хочется быть в рядах тех, кто создает атомную энергетику для нашей родины. Социализмла ҫӗршывӑн тӗнчере чи хӑватлӑ та малта пыракан физика пулмалла. Страна социализма должна иметь самую могучую и передовую физику. Ҫапла-и, Женя? Верно, Женя?
— Вӑл тӗрӗс те-ха, — ответлет хӗр, — анчах хӑшӗ-пӗрисем математикӑна чаплӑ пӗлме пултараймаҫҫӗ-ҫке.— Все это верно, — отвечала ему девушка, — но если кто не способен к математике? Эпӗ ак ӑна юратмастӑп, епле-ха эпӗ физикӑпа ӗҫлеме пултарӑп? Я вот не люблю ее — как же я могу работать по физике?
— Нимӗн хӑрамалли те ҫук.— Не так страшно. Ман шутпа, физикӑн пур пайӗсенче те математика кирлех те мар… По-моему, для некоторых разделов физики вовсе не требуется много математики… Эсӗ мӗн пуҫна суллатӑн, э? — терӗ вӑл нимӗн шарламасӑр итлесе тӑракан аспирант еннелле ҫаврӑнса. Ты что качаешь головой? — повернулся он к другому аспиранту, молчаливо прислушивавшемуся к разговору.
— Хуть те мӗн кала та, палеонтологи — интереслӗ наука! — ассӑн сывларӗ хӗр.— А все-таки, как интересна палеонтология! — вздохнула девушка. — Паллах, физика кирлӗрех, анчах палеонтологире те нумай усӑ тума май пур пек туйӑнать… — Конечно, физика важнее, но мне кажется, и тут можно принести много пользы… Пӗлни… Знание…
Алӑк шалтлатса уҫӑлчӗ те, пӳлӗме пӗр ҫинҫешке те яка ӳт-пӳллӗ хӗр миллиметровка тытса вӑркӑнса кӗчӗ.Дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела худенькая, стройная девушка со свертком миллиметровки в руках.
— Ачасем, Илья Андреевич килнӗ!— Ребята, приехал Илья Андреевич! Эпӗ ӑна канцеляринче куртӑм. Я видела его в канцелярии. Халех пирӗн пата килетӗп, терӗ. Сказал — сейчас к нам зайдет. Ха тӗрленес пулать! Надо приготовиться! Эсир кунта Мишкӑпа палкаса ларатӑр. А вы тут разговорами занимаетесь с Мишкой!
Женя алӑк ҫинелле ҫаврӑнса пӑхрӗ:Женя оглянулась на дверь:
— Эпир Михаилпа питӗ кирлӗ ӗҫ ҫинчен калаҫрӑмӑр.— Мы с Михаилом о серьезных вещах говорили.
— Пӗлетӗп мӗн ҫинченне: палеонтологине пӑрахса атом энергийӗпе ӗҫлеме каймалла сирӗн.— Знаю, о каких серьезных вещах: бросать палеонтологию, идти заниматься атомной энергией. Кӗтсех илеҫҫӗ сана. Так тебя сразу и возьмут. Пӑх-халӗ, никам асӑрхаман гений пӗтет! Гений пропадает непризнанный! Атьӑр-ха Илья Андреевичран ыйтатпӑр, мӗн тейӗ вӑл ку ыйту пирки. Давайте-ка спросим у Ильи Андреевича, как он к этому делу отнесется. Вӑл тарӑхнӑ чухне усал сӑмахсемпе ятлаҫма юратать, тет. Он, когда сердитый, говорят, мастер ругаться черными словами.
— Эсӗ ухмаха ан тух-ха, Том, — хумханса каларӗ Михаил.— Ты с ума сошла, Том! — заволновался Михаил. — Ҫавӑн пек паллӑ ученӑя: эпир сирӗн наукӑна пит хисеплеместпӗр теме юрать-и вара! — Разве можно сказать большому ученому: мы, мол, не считаем его науку важной! Эпир унӑн аспиранчӗсем вӗт! Мы, его аспиранты!
— Ыйтатӑп, пӑхсах тӑр!— А вот возьму и спрошу! Пӗтермелле юлашкинчен кун пек калаҫӑва. Надо наконец поставить точку на всех ваших разговорах. Женьӑна та асаплантаран палка-палка, мана та йӑлӑхтарса ҫитертӗн… — терӗ Тамара. Ты Женю ими замучил, да и мне надоел… — заупрямилась Тамара.
Алӑка хыттӑн шаккарӗҫ.В дверь громко постучали. Михаил йӑпӑр-япӑр сӗтел ҫинчен сиксе анчӗ. Михаил мгновенно спрыгнул со стола. Женя хӑй сисмесӗрех ҫӳҫне тӳрлетрӗ. Женя невольно поправила волосы. Ӑшшӑн кулса, ҫӳлӗ Давыдов кӗчӗ те сывлӑх сунчӗ, унтан кӗскен хӑй кайса ҫӳрени ҫинчен каласа пачӗ. Вошел Давыдов, широко улыбаясь, бодрый и веселый, поздоровался, в нескольких словах рассказал о своей поездке.
— Халӗ ӗнтӗ эсир каласа кӑтартӑр.— А теперь вы рассказывайте. Мӗнле ҫитӗнӳсем, ыйтусем пур? Какие достижения и вопросы? Акӑ сирӗнтен пуҫлар та, Тамара Николаевна! Начнем хотя бы с вас, Тамара Николаевна.
Тамара вӑтанса кулчӗ.Тамара улыбнулась слегка смущенно.
— Илья Андреевич, сиртен чи малтан пурне те интереслентерекен пӗр япала ҫинчен ыйтса пӗлме юрать-и? — пуҫларӗ вӑл.— А можно вас сначала спросить по общему вопросу, Илья Андреевич? — начала она. — Эсир васкамастӑр-и? — Вы не торопитесь?
Давыдов хыҫӗнче тӑракан Михаилӑн куҫӗсем хӑранипе сиксе тухас пекех пулса кайрӗҫ.Михаил за спиной Давыдова в комическом ужасе закатил глаза.
— Пӗрре те васкамастӑп, — ответлерӗ Давыдов.— Нисколько не тороплюсь, — ответил Давыдов. — Тата эпӗ хамран мӗн те пулин ыйтнине яланах юрататӑп, кун ҫинчен эсир пӗлетӗр. — И вы знаете, я люблю, когда меня спрашивают.
— Илья Адреевич, Михаил… эпир пурте хамӑр специальноҫсене тӗрӗс суйласа илнӗ-ши, тесе шутласа пӑхрӑмӑр.— Илья Андреевич, Михаил… мы все обсуждали, правильно ли сделали выбор специальности. Ҫакӑн пек вӑхӑтра эпир чавса кӑларакан шӑмӑсем… В такое время наши ископаемые кости… Акӑ Михаил физика енӗпе ӗҫлемелле, тет… Вот Михаил говорит — надо бы заниматься физикой… Эпир те Петров докладне итлерӗмӗр — ӑнланмалла мар, анчах питӗ интереслӗ! — сасартӑк пӗр туххӑмра каласа пӗтерчӗ Тамара, унтан такӑнчӗ те васкаса вӗҫлерӗ. И мы были на докладе Петрова — не совсем понятно, но страшно интересно! — Тамара выпалила все это одним духом, запнулась, вздохнула и поспешно закончила: — Эпӗ сирӗн шухӑша пӗлесшӗн. — Я хотела спросить ваше мнение по этому вопросу. Эсир пире мӗн сӗнетӗр-ши? Что вы нам посоветуете?
Давыдов куҫхаршисене пӗркелентерчӗ, шухӑша кайрӗ, анчах Тамара кӗтнӗ пек, пачах та тарӑхмарӗ.Давыдов стал серьезным, нахмурился и, против ожидания Тамары, нисколько не рассердился. Вӑл васкамасӑр кӗсйинчен портсигар кӑларчӗ: Он медленно вытащил портсигар.
— Чӳрече уҫӑ, туртма юрать.— Окно открыто, значит, можно курить… Ку вӑл, паллах, йывӑр ыйту. Вопрос серьезный. Эпӗ сире питӗ лайӑх ӑнланатӑп. Я вас понимаю. Техникӑра пысӑк ҫитӗнӳсем тунӑ чухне айккинче тӑракан дисциплннӑсем питӗ кирлӗ пекех туйӑнмаҫҫӗ ҫав. Во время крупных переворотов в технике те дисциплины, которые стоят в стороне, должны казаться неважными. Эсир вара, ҫамрӑксем, специальность илнӗ пулин те, иккӗленетӗр. И вы, молодежь, естественно, колеблетесь, несмотря на уже приобретенную специальность. Эпӗ те иккӗленнӗ пулӑттӑм… Я бы тоже колебался… Анчах акӑ мӗн каласа парӑп эпӗ сире. Но вот что я вам скажу…
Давыдов пирус тивертрӗ, ҫӳлелле хӑпаракан тӗтӗм ҫине шухӑша кайса пӑхрӗ.Давыдов зажег папиросу, задумчиво посмотрел на поднимавшийся вверх дым.
— Нимӗн шухӑшламасӑр наука ҫулне суйласа илекенсем пур, — васкамасӑр пуҫларӗ профессор.— Есть люди, — медленно начал профессор, — безразличные в выборе научного пути. — Май килсен, тупӑш парсан, вӑл ҫынсем кирек мӗнле те ӗҫлеҫҫӗ. Случай, выгода — и они будут заниматься чем угодно. Ӗҫлессе вӗсем ӑнӑҫлӑ тата лайӑх паллӑсемпе ӗҫлеҫҫӗ. И даже с большим успехом, с хорошими результатами. Анчах эпӗ вӗсене чӑн-чӑн ученӑйсем тесе шутламастӑп. Но я не считаю их настоящими учеными. Наука суйласа илесси, кирек те мӗн калӑр та, кашни ҫыннӑн пултарулӑхӗнчен, шухӑш-кӑмӑлӗнчен килет. Выбор науки, что там ни говори, определяется личными склонностями, способностями и вкусами. Сирӗн ӑс-тӑн пӗлӗве пӑчӑхса вилекен ҫын уҫӑ сывлӑша антӑхса кайса ҫӑтнӑ пек ыйтма пуҫласан кӑна эсир наукӑн чӑн-чӑн ҫыннисем, малалла пыракан ҫул ҫинче вӑя хӗрхенмесӗр, хӑвӑра наукӑпа тачӑ ҫыхӑнтарса ӗҫлекен ҫынсем пулатӑр. Только тогда, когда ваш ум будет требовать знания, ловить его, как задыхающийся ловит воздух, тогда вы будете подлинными творцами науки, не щадящими сил в своем движении вперед, сливающими свою личность с наукой. Эпӗ хам та малтан иккӗленеттӗм. Я сам вначале колебался. Вӗреннине шута илсен — эпӗ инженер, техникӑна та юрататӑп, анчах ҫапла пулин те ман юратакан ӗҫ — истори. По образованию я инженер, люблю технику, и все же основные мои склонности — исторические. Акӑ эпӗ ҫӗрӗн тахҫан авалхи историйӗ енӗпе ӗҫлетӗп — начар-и, лайӑх-и, вӑл ӗҫпе ман пӗтӗм пурнӑҫ тулса тӑрать. Вот я и занимаюсь древнейшей историей Земли и жизни — худо ли, хорошо ли, но это заполняет всю мою жизнь, целиком. Паллах, тен, эпӗ физик пулманни, хальхи тапхӑр валли кирлӗ япала шутласа кӑларайманни начар та пулӗ, анчах кунта манӑн пултарулӑхпа интересӑн комбинацийӗ хам суйласа илнӗ ӗҫре ытларах усӑ кӳрӗҫ. Конечно, может быть, жаль, что я не физик, не творю важнейшее для настоящего момента, но тут дело в комбинации моих способностей и интересов, которые принесут наибольший эффект, если будут гармонировать с избранным путем. Пуринчен ытларах иккӗленессинчен, юрать-ши? мӗншӗн-ха? тесе шухӑшлассинчен хӑрӑр. Больше всего остерегайтесь мыслей типа: в разме так можно? и почему же? Ун пек тумасан, эсир пӗр пуса та тӑмастӑр. Если вы не будете придерживаться этих правил, то вы и гроша ломанного не стоите.
Унтан тата пирӗн наукӑн пӗлтерӗшне те пӗчӗклетме кирлӗ мар. И не стоит преуменьшать значение нашей науки. Унӑн «ыранхи кунӗ» ыттисенчен вӑрӑмрах, вӑл ыттисенчен каярах, ҫынна тӗплӗнрех пӗлме тытӑнсан кирлӗ пулать. Ее «завтрашний день» дальше, чем у других отраслей знания, она сделается необходимой позже других, но сделается, когда мы сможем вплотную взяться за человека. Пирӗн организм вӑл — историллӗ тапхӑрта майлашӑнса пынӑ эволюциллӗ комбинаци продукчӗ пулӑран пуҫласа сӗт ҫисе ӳсекен ӑслӑ чӗрчун. Наш организм — это исторически сложившаяся сложнейшая комбинация эволюционных наслоений от рыбы до высшего млекопитающего. Ҫавӑнпа та ҫыннӑн биологине тӗплӗн пӗлес тесен, пӗтӗм эволюциллӗ вӑхӑта тӗпчесе пӗлмесӗр ӑнланма май ҫук. Понять биологию человека по-настоящему без изучения всей эволюционной лестницы нельзя. Ана пӗлнинчен медицина пуласлӑхӗ, ҫынна сыхласа хӑварасси тата ытти нумай япаласен тупсӑмне пӗлесси те килет. А от этого целиком зависит медицина будущего, сохранение человека как вида и еще многое другое. Халӗ вӑл ыйтусем пирӗнтен аякра-ха, анчах вӗсем кашни кунах ҫывхарса килеҫҫӗ. Сейчас эти вопросы еще далеки от нас, но приближаются с каждым днем. Эпир вӗсем валли пӗлӗвӗн тӗрӗс никӗсне хыватпӑр. И мы готовим для них точную основу знания. Пуласлӑхшӑн тӑрӑшакан ҫыншӑн культура шайӗ ӳсни, анлӑ та тӗплӗ пӗлӳ кирлӗ, тата ҫавӑншӑн та пирӗн наукӑна пӑрахма юрамасть. Бросить наше дело нельзя еще и потому, что человеку, строящему будущее, необходим общий подъем культуры, знания и широкий кругозор. Наука паянхи кун ыйтнине яланах тивӗҫтереймест, унӑн аталанӑвӗн хӑйӗн законӗсем пур. Наука имеет свои законы развития, не всегда совпадающие с практическими требованиями сегодняшнего дня. Ученӑй тата хальхи вӑхӑтӑн тӑшманӗ те пулма пултараймасть, анчах хальхи вӑхӑтпа пурӑнма пултараймасть. И ученый не может быть врагом современности, но и не может быть только в современности. Унӑн яланах малта пымалла, унсӑрӑн вӑл чиновник кӑна пулать. Он должен быть впереди, иначе он будет лишь чиновником. Хальхи вӑхӑтсӑр пурӑнсан — фантазер, пуласлӑхсӑр — анкӑ-минкӗ. Без современности — фантазер, без будущего — тупица. Ҫавна Петӗр патша та питӗ лайӑх ӑнланнӑ. А ведь еще Петр Великий это хорошо понимал. Аса илер-ха ҫӗр чавса тупнӑ шӑмӑсене ятарласах пуҫтарасси ҫинчен кӑларнӑ указа. Вспомните его указ о непременном сборе ископаемых костей. Ку вӑл ҫав йывӑр вӑхӑтра, чухӑн та культурӑсӑр ҫӗршывра пулнӑ вӗт! Это в те-то тяжелые времена, в бедной и бескультурной стране!
Давыдов пирусне сӳнтерчӗ те хумханнипе асӑрхамасӑр урайне пӑрахрӗ.Давыдов потушил папиросу и по рассеянности бросил ее на пол. Аспирантсем ӑна асӑрхаймарӗҫ. Аспиранты этого не заметили. Женя сӗтел ҫине хӑяккӑн выртса Давыдов еннелле пӑхать. Женя перегнулась боком через стол, глядя на Давыдова. Тамара пуҫне ҫӗнтерӳҫӗ пек ҫӗкленӗ, Михаил пуҫне уснӑ. Тамара стояла с победно поднятой головой, а Михаил хмуро опустил глаза.
— Халӗ сирӗн ыйтӑвӑн тепӗр енӗ ҫинчен, — малалла тӑсрӗ Давыдов.— Теперь о другой стороне вашего вопроса, — продолжал Давыдов. — Кунта та ытлашши ӳстерсе калама кирлӗ мар. — Тут тоже не следует преувеличивать. Паллӑ ӗнтӗ, атомлӑ хӗҫпӑшалӑн хӑвачӗ вӑйлӑ, анчах та вӑйли вӑл кӑна мар. Потяно, что мощь атомного оружия велика, но сила не только в нем. Цивилизаци пӗтесси ҫинчен калаҫса нимӗн тумасӑр алӑ усса ларма юрамасть — хӗвеланӑҫӗнчи чылай интеллигентсем хӑйсен ӗҫсӗрлӗхне тӳрре кӑларма тӑрӑшса ҫавӑн пек хӑтланаҫҫӗ. Говорить о гибели цивилизации и безнадежно опускать руки нельзя — так поступают многие интеллигенты на Западе, пытаясь оправдать свое бездействие. Унта халӗ унсӑрӑнах культура техникӑран чылаях юлса пырать. И без того сейчас там культура сильно отстает от техники. Ҫынсем хальхи вӑхӑтра ҫутҫанталӑка алла илеҫҫӗ, ҫав вӑхӑтрах этеме, обществӑлла сознани енчен авалхи ӑрусенчен аякках каяйманскере, воспитани тӗлӗшпе улӑштарасси ҫинчен манса каяҫҫӗ. Люди приобретают все большую власть над природой, забывая о необходимости воспитания и переделки самого человека, часто недалеко ушедшего от своих предков по уровню общественного сознания. Эсир, совет ҫамрӑкӗсем, культурӑшӑн, этемлӗхӗн пуласлӑхӗшӗн кӗрешекен салтаксем пуласшӑн. А вы, советская молодежь, хотите быть бойцами за культуру, за будущее счастье человечества. Апла пулсан хамӑр ҫӗршывӑн хӑватлӑхне шанӑр та хӑвӑр суйласа илнӗ ҫулпа пӗр иккӗленмесӗр утӑр! Тогда верьте в могущество нашей страны и, не колеблясь, идите по выбранному пути!.. Ахӑртнех, ӳлӗмрен, часах пулмӗ, — ҫӗнӗ, хӑрушӑ вӑрҫӑ, киввипе ҫӗннин татӑклӑ кӗрешӗвӗ пулӗ. Наверняка, впоследствии, и не скоро, — разразится новая, очень страшная, окончательная война между старым и новым. Хамӑрӑн ӗҫе туса эпир хамӑрӑн культурӑшӑн кӗрешетпӗр.Делая наше дело, мы будем бороться за нашу культуру. Культурӑна техникӑн чи юлашки ҫитӗнӗвӗсемпе хӗҫпӑшалланнӑ варварсенчен сыхласа хӑварасси питӗ пысӑк задача! Благородная задача — отстоять ее от варварства, вооруженного последним словом техники. Тата, ӑнлантӑр-и эсир атом энергийӗ хальхи вӑхӑтра мӗне пӗлтернине? Потом, представляете ли вы как следует, что такое атомная энергия сейчас? Тӑхӑрвуникӗ элементран нумайӑшӗ питех ҫирӗп ядросемлӗ. Большая часть элементов из числа всех девяноста двух обладает весьма и весьма устойчивыми ядрами. Вӗсене салатас тесен, вӗсем пайланнинчен тухакан энергирен чылай хӑватлӑрах энерги кирлӗ. Чтобы разбить их, нужно приложить энергию, большую, чем мы получим от их распада. Ку вӗт ӑнсӑртран пулнӑ япала мар. И это не случайно. Пирӗн планета йӗркеленнӗ вӑхӑтри миллиардшар ҫулсем хушшинче, ҫӑлтӑрлӑ япаласем улшӑннӑ чухнехи процесс вӑхӑтӗнче, ҫирӗп маррисем пурте пӗтсе пынӑ, ҫирӗплӗхе куҫнӑ. За миллиарды лет формирования нашей планеты, как и других планет, в процессах изменения материи произошел как бы отбор — все неустойчивое распалось, перешло в устойчивые формы. Менделеев таблицин чи пуҫламӑш элеменчӗсем: уйрӑмӑнах литий, бориллий, бор, углерод — вӑл шутрах — кислород та пайланас енӗпе сахал ҫирӗплӗхлӗ.Элементы таблицы Менделеева, расположенные в самом начале: в частности, литий, бориллий, бор, углерод — в том числе и кислород, имеют меньшую прочность при распадании. Анчах та ҫав элементсене пула ӗҫлекен атом машини, вешествосен темӗн чухлӗ массине пула, калама ҫук пысӑк температурӑпа пысӑк пусӑм условийӗсенче кӑна ӗҫлеме пултарать. Однако атомная машина, работающая на этих элементах из-за большой массы вещества, может работать только в условиях чрезвычайно высоких температур и высокого давления. Ҫӑлтӑрсем ҫинче шӑп ҫак элементсем ӗнтӗ, энерги никӗсӗ те вӗсенче. Именно эти элементы в звездах, и именно они являются основой энергии. Халлӗхе эпир вӗсемпе усӑ курма пултараймастпӑр-ха, тата часах та пултараяс ҫук, мӗншӗн тесен хаклӑ реакцисем валли уйрӑм услови кирлӗ. Пока мы не можем их использовать, и не скоро сможем, потому что для дорогих реакций нужны особые условия. Халӗ эпир Менделеев таблици вӗҫӗнчи чи йывӑр атом виҫиллӗ элементсен сӑнчӑрла реакцийӗсемпе усӑ куратпӑр. Сейчас мы подошли к использованию цепных реакций в последних элементах менделеевской таблицы, самых тяжелых по своему атомному весу. Ку та ӑнсӑртран пулнӑ япала мар — чи йывӑр элементсенче нейтронсем тата хальхи вӑхӑтра эпир усӑ курма пултаракан пӗртен-пӗр техникӑлла энерги вӑл — нейтронсен сӑнчӑрла реакцийӗпе пайланнипе пулакан энерги. Это тоже не случайно — самые тяжелые элементы очень богаты нейтронами и легко распадаются, осуществляя цепную нейтронную реакцию — единственную, которую мы можем технически использовать в настоящий момент. Ҫак пайланӑва атом пӗтӗмпех пайланни тесе, паллах, шутлама ҫук. И этот распад отнюдь не следует представлять как полный распад всего атома. Йывӑр элементӑн атомӗ икӗ пая пайланать те, вӗсенчен кашниех Менделеев таблици варринчи ҫирӗп элемент пулать. Атом тяжелого элемента как бы раскалывается на две части, каждая из которых дает устойчивые элементы середины менделеевской таблицы. Ҫав вӑхӑтра пулакан энерги шӑпах ӗнтӗ атом бомбин энергийӗ шутланать те.При этом частично освобождается энергия. Кунта пӗтӗмпе пайланассинчен питӗ аякра-ха, ҫирӗп элементсен сӑнчӑрла реакцийӗ пуласси те ҫывӑхра мар. Тут еще очень далеко до полного распада и не менее далеко до цепной реакции с устойчивыми элементами.
Эпир халлӗхе таблицӑри юлашки элемента — урана икӗ ҫӑмӑл пая пайласа кӑна атом энергийӗ тӑватпӑр-ха.Мы пока что умеем преобразовывать в атомную энергию лишь последний элемент из таблицы — разделяя уран на два изотопа. Ку вӑл, эсир шутланӑ пек, кирек мӗнле япалан энергине те тупма пӗлни мар. Это же, как вы привыкли думать, не является способом открытия энергии от любого предмета. Таблицӑра уран ҫирӗп те чӑтӑмлӑ элементсенчен чи хӗрринче тӑрать. Да и в таблице среди устойчивых и крепких элементов уран располагается в самом краю. Уранӑн атомла виҫине ӳстерсе, унран нептунийпе плутоний тума май пуррине эсир пӗлетӗр, ҫак икӗ элемент таблицӑран тухса тӑхӑрвунвиҫҫӗмӗшпе тӑхӑрвунтӑваттӑмӗш вырӑн йышӑнаҫҫӗ. Можно, как вы знаете, повысить атомный вес урана и получить искусственные элементы, выходящие уже за пределы таблицы, — нептуний и плутоний, девяносто третий и девяносто четвертый искусственные элементы. Уранран америцийпе кюрий тума та пулать, вӗсем вара тӑхӑрвунпиллӗкмӗшпе тӑхӑрвунтӑваттӑмӗш вырӑнсене йышӑнаҫҫӗ. Уран можно превращать и дальше, создавая элементы девяносто пятый и девяносто шестой — америций и кюрий. Уранранах ҫӗрмӗш вырӑна йышӑнакан элементсем те тума май пулӗ. И так далее — до сотого или большего номера.
Вӗсем пӗри те ҫирӗп мар, ҫурри анчах саланса пайланаҫҫӗ.Все они неустойчивы, подвергаются распаду. Плутони ҫурри саланса пайланнипе пулакан энерги шӑпах ӗнтӗ атом бомбине сирпӗтме пултаракан хӑват шутланать те. Энергия распада плутония и составляет горючее атомных мирных машин и взрывную силу атомных бомб. Ҫавӑн пекех ҫирӗп мар формӑллӑ уранӑн энергийӗ те — икҫӗр вӑтӑр пиллӗклӗ изотоп — ҫав хӑватах парать. Так же как и энергия неустойчивых форм урана — изотопов двести тридцать пять и двести тридцать три.
Тавлашмалли ҫук, тахҫан ӗлӗк-авал материсем улшӑнса пынӑ чухнехи космически процессенче уранран йывӑртарах элементсем те пулнӑ, анчах каярахпа вӗсем хальхи тӑхӑрвуникӗ ҫирӗп элемента куҫнӑ. Несомненно, в процессах превращения материи ранее существовали элементы вроде нептуния, более тяжелые, чем уран, но впоследствии они перешли в устойчивые формы основных девяноста двух. Ҫавӑнпа та урана эпир ҫав чи йывӑр элементсен юлашкийӗ вырӑнне шутлама пултаратпӑр. Поэтому уран мы можем рассматривать как остаток этих сверхтяжелых элементов, уцелевший вследствие своего рассеянного состояния, Ҫӗрӗн ҫиелти зонисенче, температурӑпа пусӑм ытлах йывӑр маррине пула, уран ҫапла сыхланса юлнӑ та. вдобавок встречающийся в верхних зонах земной коры, где он устойчив в условиях сравнительно небольших температур и давлений. Уран тата унӑн ҫывӑхӗнче тӑракан иккӗмӗш элемент — торий — чылайччен атом энергийӗ илмелли тӗп элементсем пулӗҫ, мӗншӗн тесен уран ҫурри таран пайланма пултарнипех энерги парать, ытти веществосене ҫапла пайлама халлӗхе ытла та йывӑр-ха. Уран и, вероятно, второй близкий к нему тяжелый элемент — торий — надолго останутся основой атомной энергии, ибо между использованием способности урана к распаду и использованием энергии вещества других элементов лежит техническая пропасть, которую мы вряд ли очень скоро перейдем. Анчах уранпа торий сайра тӗл пулакан злементсем, вӗсен запасӗ тӗнчере питӗ те сахал. Но уран и торий — крайне редкие элементы, запасы их в мире незначительны. Ҫапла вара халлӗхе атом бомбисемпе сирпӗтмелли ракетӑсем тумалли запас ытлашши нумаях та мар. Отсюда следует, что пока накопление запасов атомной энергии весьма ограниченно…
— Илья Андреевич, сире телефон патне чӗнеҫҫӗ — междугородний, — илтӗнчӗ алӑк хыҫӗнчен.— Вас к телефону, Илья Андреевич, — вызов с междугородной! — послышался голос из-за двери.
— Халех, халех! — терӗ те Давыдов асапланакан ҫын пек ҫамкине пӗркелентерчӗ.— Сейчас, сейчас! — Давыдов с мучительным выражением наморщил лоб. — Акӑ ӗнтӗ эпӗ сире атом энергийӗ ҫинчен каласа парас тени… — Ну, вот то, что я хотел вам рассказать об атомной энергии… Уран сахал, ӑна часах пӗтерме пултараҫҫӗ. Урана немного, его запасы могут быть израсходованы очень быстро. Ҫавӑнпа та пирӗн малалла пӑхса пуласлӑх валли ҫак хаклӑ япалана чылай тупас пулать. Поэтому, глядя в будущее, мы должны изыскать крупные запасы этого драгоценного вещества. Эпир ӑна… — И мы… — Сасартӑк профессор шӑпланчӗ, тӑнлавӗсене сӑтӑркаласа, хӑйне итлесе тӑракансен пуҫӗсем урлӑ пӑхрӗ.Профессор вдруг умолк, поглаживая виски и смотря остановившимся взглядом поверх голов своих собеседников. — Уранӑн чылай пысӑк запасӗсем… планета йӗркеленнӗ вӑхӑтри ҫунӑк юлашкисем… — шӑппӑн мӑкӑртатрӗ Давыдов. — Крупные запасы урана… огарки формирования планеты, — тихо забормотал Давыдов. — Эх, шуйттан-ха, виҫӗ хут шуйттан! — Эх! черт! три раза к черту! Э… Э…
Профессора тӑн килсе кӗнӗ пекех пулчӗ, вӑл аспирантсен пӳлӗмӗнчен тухса утрӗ.Профессор словно поперхнулся и быстро вышел из аспирантской комнаты.
— Мӗн пулчӗ-ши Илья Андреевича? — кӑшкӑрса ячӗ Тамара, тӗлӗннипе ним калама аптраса тӑракансен шӑплӑхне сирсе.— Что это случилось с Ильей Андреевичем? — воскликнула Тамара, нарушая общее недоуменное молчание. — Вӑл кӗҫ ҫеҫ усал сӑмах каласа яратчӗ, эпӗ тупа тума пултаратӑп! — Я могу поклясться, что он чуть было не сказал черное слово!
— Мӗн шухӑшласа кӑларатӑн, Тамара! — тарӑхса хирӗҫлерӗ Женя.— Что ты выдумываешь, Тамара! — негодующе возразила Женя. — Ҫав айван телефонпа ҫеҫ пӑтраштарса ячӗҫ ӑна… — Просто его перебили с этим несчастным телефоном. Мӗнле интереслӗ калатчӗ. И все нам испортили… Пӗтӗмпех пӑсрӗҫ… Так интересно он говорил!
— Ӑна чӑнах та темскер пулчӗ.— Уверяю тебя, что с ним что-то произошло. Сана шкаф хыҫӗнчен курӑнмарӗ. Тебе из-за шкафа не было видно. Вӑл хӑй умӗнче темӗнле асамлӑ япала курнӑнах туйӑнчӗ. Он изменился в лице, будто привидение увидел.
— Тӗрӗс, тӗрӗс, Том, — терӗ Михаил та, — эпӗ те асӑрхарӑм.— Верно, верно, Том, — поддержал Михаил, — я тоже заметил. Тен, ун пуҫне интереслӗ шухӑш пырса кӗчӗ? Может быть, ему пришла в голову интересная мысль?
Михаил шутлани тӗрӗс пулнӑ.Догадка Михаила была правильной. Давыдов коридорпа пынӑ май пӗтӗмпех кӗтмен ҫӗртен килсе тухнӑ шухӑш пирки пуҫне ҫӗмӗрнӗ. Давыдов шагал по коридору, и все его мысли сосредоточились вокруг внезапно возникшей догадки. Икӗ ҫул каялла океанран килсе тухнӑ хӑрушӑ хумсем утрава йӑлтах ҫӗмӗрсе кайнӑччӗ. Ученый перенесся на два года назад, когда под впечатлением страшной волны, разрушившей остров. Ҫавӑн чухне Давыдов, пӑрахут ҫинчен тӗпсӗр тинӗс авӑрне пӑхса, ҫӗр хуппине хускатакан ҫав тери хӑватлӑ вӑй ҫинчен шухӑша путнӑччӗ, унӑн пуҫӗнче ӑнсӑртран пӗчӗк идея ҫуралнӑччӗ. Он всматривался с борта парохода в глубину океана и в мозгу его формировалась еще робкая идея о силах, вызывающих движения земной коры. Унтанпа вара вӑл пӗрмаях фактсем суйласа тем тӗрлӗ те шухӑшласа пӑхнӑ, хальхи вӑхӑтра пулакан процессенчен пуҫласа тахҫан авал сӑртсем пулма пуҫланӑ эпохӑна ӑспа куҫса темӗн тӗрлӗ те шухӑшласа пӑхнӑ. С тех пор он непрерывно подбирал факты и размышлял, постепенно переходя от этих явлений современности к гораздо более крупным во времени и пространстве горообразовательным процессам прошлого. Ак халӗ ӗнтӗ шӑпа хӑех вӑл тӗрӗс шутланине кӑтартса памасть-и? И теперь разве не сама судьба дает ему в руки доказательство правильности его предположений?
Давыдов трубкине хӑлха ҫумне тытрӗ.Давыдов взял трубку. Никам та чӗнмерӗ, анчах вӑл хӑйӗн шухӑшнех шухӑшланӑ, телефон трубкине сисмесӗрех хӑлхи ҫумӗнчех тытса тӑчӗ. Ответа не было, но он механически продолжал прижимать трубку к уху, думая о своем. Вӑтам Азири динозаврсен вилӗм уйӗсем ҫинчен шухӑшласа ҫирӗм ҫул асапланнӑ Давыдов… Двадцать лет мучила Давыдова загадка «полей смерти» динозавров в Средней Азии. Тянь-Шань сӑрчӗн хӗррипе темӗн пысӑкӑш ящерсен шӑммисем питӗ пысӑк купасемпе йӑтӑнса выртаҫҫӗ. Вдоль подножия Тянь-Шаня тянутся гигантские скопления костей огромных ящеров. Ҫав купасем ҫинче тӗрлӗ ҫулти чӗрчунсен миллионшар тӗслӗхӗсем пытарӑннӑ. Миллионы особей самого различного возраста погребены в этих скоплениях. Анчах тахҫан ӗлӗк-авал вӗсен куписем татах та нумайрах пулнӑ, мӗншӗн тесен халӗ кунта третичнӑй тапхӑр вӑхӑтӗнче сӑртсем пулма пуҫланӑ чухне шывпа юхтарса кайнин юлашкийӗсем кӑна. Но раньше они были еще гораздо больше, так как мы имеем дело лишь с остаточными местонахождениями, размытыми в третичное время при дальнейшем поднятии гор. Мӗнле сӑлтава пула ҫак вырӑнта ҫавӑн чухлӗ вилсе пӗтмелле пулнӑ-ха вӗсен? Что могло вызвать такую массовую гибель именно в этом месте? Паллӑ мар тӗрлӗ сӑлтава пула вилсе пӗтмен-ҫке-ха вӗсем сасартӑк! Не вымирание же вдруг от каких-то неизвестных причин! Ҫук, динозаврсем ҫав тӗрлӗ нумаййӑн вилсе пӗтни Тянь-Шань, Гималай, Кавказ тата Алупа сӑрчӗсем ҫӗкленнӗ вӑхӑтра пулнӑ. Нет, массовая гибель динозавров совпала по времени с началом великой альпийской эпохи горообразования, поднявшей хребты Тянь-Шаня, Гималаев, Кавказа и Альп. Ун чухне, ҫитмӗл миллион ҫул каялла, меловӑй тапхӑр вӗҫнелле сав сӑртсем ретӗн-ретӗн параллеллӗ май — шӑп та шай хальхи тапхӑрта Лӑпкӑ океанра пулакан сӑртсем майлӑ пулса юлнӑ. Тогда, семьдесят миллионов лет назад, в конце мелового периода, эти хребты медленно вспучивались рядами параллельных складок — совсем так, как это происходит сейчас на Тихом океане. Пӗтӗм уйрӑмлӑхӗ те вӗсен — меловӑй тапхӑрти Тянь-Шань сӑрчӑсем океанра мар, тип ҫӗр ҫинче тинӗссем хӗрринче пулни тата унта чӗрчунсем пурӑнни ҫеҫ. Разница была только в том, что тянь-шаньские складки мелового периода образовывались не в океане, а на суше, по окраине моря, и эта область была населена наземными животными. Унсӑр пуҫне меловӑй тапхӑрта сӑртсем хальхинчен чылай вӑйлӑрах пулса пынӑ. Кроме того, в меловую эпоху складкообразование имело гораздо больший масштаб, чем теперь. Ун чухне те, халӗ те сӑртсем пулса пыни ҫӗр ӑшӗнче уран, е, тӗрӗсрех каласан, йывӑр элементсем пайланса саланнинчен килет. Одни и те же процессы образования гор тогда и теперь обязаны силам уранового распада в глубинах земной коры или, вернее, распада сверхтяжелых элементов вообще. Кун пек шухӑшлани тӗрӗс пулсан, сӑнчӑрлӑ реакци хӑвачӗ хӑшпӗр тӗлте сайра хутра ҫӗр ҫине ҫиеле те тухма пултарнӑ. Если это предположение верно, то нет ничего невероятного, что энергия атомных реакций в некоторых областях в какие-то моменты прорывалась наружу, хотя бы в виде мощного излучения. Ун пек ҫӗрте вара темӗн сарлакӑш лаптӑкра пурнӑҫшӑн вилӗмлӗ вырӑн пулса тӑнӑ, пиншер ҫуллӑха пынӑ, кунта вара чӗрчунсем хӑрушӑ мар облаҫсенчен ҫӗнӗрен те ҫӗнӗрен куҫса килсе миллионшарӑн вилсе пынӑ. Образовался обширный район, в котором гибло все живое, а также и те животные, которые передвигались сюда из других областей.
Паллах ӗнтӗ, ҫав чӗрчунсене нимӗн те ҫав вырӑн вилӗмли ҫинчен пӗлтерме пултарайман.Ничто, разумеется, не могло предупредить безмозглых ящеров о неизбежной гибели. Вӗсен вӗтӗрех шӑммисем вӑхӑт иртнӗҫемӗн пӗтсе пынӑ, шултрисем вара пире халӗ те хӑйсен пысӑкӑшӗпе тата йышлӑлӑхӗпе тӗлӗнтереҫҫӗ. Более мелкие останки не сохранились в процессах перемыва, а прочные, огромные кости динозавров и сейчас удивляют нас непомерным количеством. Ку вӑл ахальтен мар!.. Такое совпадение не случайно!..
«Анчах теприн ҫинчен шухӑшласан?«А что, если не случайно и другое совпадение? Мӗншӗн-ха эпир ҫӑлтӑрсем ҫинчен килнисен паллисене те ҫав вӑхӑтра ҫӗкленнӗ сӑртсем патӗнче тупрӑмӑр? Почему мы нашли следы звездных пришельцев тоже в области горных поднятий того времени?
Динозаврсене вӗлерме пултаракан энерги хӑватне, паллах, приборсемпе пӗлме пулнӑ. Апла пулсан, «вӗсем» пиншер ҫул каярах динозаврсем вилме пуҫланӑ ҫӗрте ҫӳренӗ пулсан, вӗсем унта атом энергийӗн ҫӑлкуҫне шыранӑ… Мощное излучение, губительное для динозавров, которое, разумеется, можно уловить прибором, началось тысячелетиями раньше. Тогда, если «они» бродили там, где позже произошла массовая гибель динозавров, значит, «они» искали источники атомной энергии… Тен, хӑйсен планети ҫине каялла таврӑнма… Возможно, пытались вернуться на родную планету. Анчах кун пек пулсан — шуйттан илтӗрех! — питех те кирлӗ икӗ следстви тухать: тӳперен килнӗ хӑнасене шӑп ҫакӑнта, Тянь-Шань тата Гималай сӑрчӗсем патӗнче шырамалла, вӗсем — чи ҫамрӑк тусем. Но если это так, то вот два важнейших следствия: первое — нам нужно искать следы звездных пришельцев, этих небесных гостей Земли, именно здесь, вдоль Тянь-Шаня и Гималаев — самых молодых горообразовательных зон Земли! Шӑп та шай халиччен шыранӑ ҫӗртех! Именно там, где мы их и ищем. Иккӗмӗшӗ — енчен те сӑртсем шалти ҫӗр ӑшӗнче вӑхӑтран-вӑхӑта уран е тата ытти йывӑр элементсен концентрацийӗн сӑнчӑрлӑ реакци энергийӗпе пулаҫҫӗ пулсан, ҫав энерги тухакан вырӑнсене шӑп кӑна ҫав районсенче шырамалла… и второе — если горообразовательные процессы и вулканизм возникают потому, что в земной коре время от времени создаются концентрации урана или других сверхтяжелых элементов, вступающих в цепную реакцию, то можно ожидать нахождения остатков этих концентраций на доступных нам глубинах земной коры в соответствующих географических районах… Эх, ҫав тӳпери хӑнасен йӗррисене сӑртсем ҫӗкленекен вырӑнта тепре тупас пулсанччӗ, манӑн вара унта…» Вот если бы удалось найти еще раз следы небесных гостей в областях горообразования, у меня была бы уже уверенность в том, что…»
— Калаҫӑр, — кӗтмен ҫӗртен сасартӑк илтӗнчӗ трубкӑра, — Алма-Атапа ҫыхӑнтаратӑп.— Говорите! — неожиданно раздался в трубке голос, — соединяю с Алма-Атой!
Давыдов шартах сикрӗ, шухӑш пӗтсе ларчӗ.Давыдов вздрогнул, ход мыслей разом остановился. Алма-Атаран канал тунӑ ҫӗртен кирлӗ хыпарсем пӗлтерме пултараҫҫӗ. Алма-Ата могла сообщить важные новости со строительства каналов.
Аякран, анчах та уҫӑ сасӑпа унӑн ятне чӗнчӗҫ.Далекий, но отчетливый голос назвал его имя. Давыдов Геологи институчӗн ученӑй секретарь сассине палларӗ. Давыдов узнал ученого секретаря Геологического института.
— Илья Андреевич, ирхине пиллӗкмӗш строительствӑран Старожилов шӑнкӑравларӗ.— Илья Андреевич, утром звонил Старожилов со строительства номер пять. Унта динозаврсен те амантнӑ, те тӗрӗс-тӗкӗлех скелечӗсене тупнӑ, начар илтӗннӗ пирки пӗтӗмпех уйӑрса илеймерӗм. Там обнаружены скелеты динозавров, не то поврежденные, не то неповрежденные — я не разобрал из-за плохой слышимости. Старожилов мана сирӗнпе калаҫма ыйтрӗ. Старожилов просил меня связаться с вами. Вӑл эсир килсен пит усӑллӑ пулӗччӗ, тет. Он считает ваш приезд необходимым. Мӗн тесе пӗлтерес ӑна? Что ему передать?
— Ыранхи самолетпах пырать, тесе пӗлтерӗр, — хӑвӑрт каларӗ Давыдов.— Передайте, что вылечу с завтрашним самолетом! — быстро сказал Давыдов.
— Манӑн сирӗнпе тата икӗ ӗҫ пур, — малалла каларӗ секретарь, — анчах вӗсем ҫинчен эсир кунта килсен калаҫӑпӑр.— У меня еще к вам два дела, — продолжал секретарь, — но поскольку вы будете у нас, на месте поговорим. Апла, кӗтетпӗр. Значит, ждем. Салам! Поздравляю!
— Темӗн пекех тавтапуҫ сире! — савӑнӑҫлӑн кӑшкӑрса каларӗ Давыдов.— Преогромное спасибо! — радостно закричал в трубку Давыдов. — Пурне те салам… — Привет всем… Тепре куриччен! До свидания!
Завхоза аэропорта билет заказ пама ыйтса, Давыдов Кольцов патне васкарӗ.Давыдов поспешил к Кольцову, попросив завхоза заказать билет в аэропорте.
